Октябрьская социалистическая революция смела всю нечисть купеческо-дворянского Липецка. Вернувшись в родные места, я впервые услышал слово «большевик». Конечно, тогда я еще недостаточно понимал великое значение этого слова. Солдаты, мои односельчане, прибывшие с фронта, называли богатых горожан из Липецка буржуями, чиновников и дворян – кадетами; себя же они считали большевиками…
На огромном поле близ Липецка обосновалась авиационная часть – дивизион воздушных кораблей «Илья Муромец». Потянуло меня на аэродром. Каждый день я дежурил у его ворот, наблюдая за редкими полетами аэропланов. Мне захотелось поступить в эту часть. Пошел в липецкий военный комиссариат. Там мне сказали:
– Если хочешь служить в Красной Армии, дай подписку, что прослужишь не менее шести месяцев.
Я готов был подписаться хоть на шесть лет.
Двадцать седьмого февраля 1919 года меня приняли добровольцем в Красную Армию.
* * *
… «Ильи Муромцы» были выдающимися произведениями русской конструкторской мысли. Впервые их задумал талантливый ученик Николая Егоровича Жуковского – Василий Андрианович Слесарев. Он заявил:
– Настало время пустить в воздух летающие вагоны.
Русская авиационная наука подвела базу для строительства тяжелых воздушных кораблей. И такие корабли были созданы в России.
За границей предпринимались попытки создать подобные машины. Это были английский самолет «Хенли-Педж» и германский «Гота», значительно уступавшие по качеству нашему богатырю «Илье Муромцу».
Меня поражали размеры этого гиганта, его «многомоторность», огромная пассажирская кабина, пилотская рубка, закрытая зеркальными стеклами, штурвал, мостик для пулеметчика и многое другое.
В годы гражданской войны красные военные летчики отважно воевали на этих машинах против интервентов и белогвардейцев. Зачастую они возвращались из полетов с изрешеченными крыльями.
Я почти не покидал аэродрома, ремонтировал боевые машины. С восторгом провожая их в полет, я бежал рядом с крылом, помогая пилотам вырулить на старт. И в эти минуты у меня зародилась дерзкая мечта – научиться летать.
Советовался я по этому поводу с механиками, но они только покачивали головами: «Образования у тебя, парень, для этого мало». Однако с их же помощью я стал учиться – сначала грамоте, потом арифметике. Одновременно учился управлять автомобилем.
После ликвидации Врангеля нашу часть перевели в Москву. Но здесь мне пришлось служить недолго. Через несколько месяцев меня откомандировали в Ленинград, в 50-й отдельный разведывательный отряд.
