На следующее утро Осип с попутным обозом должен был выехать с постоялого двора и добраться до станицы Сычовки, оттуда переправиться в тайгу, в штаб к Аксенову. Но около полуночи постоялый двор оцепили солдаты и казаки. Задержали одиннадцать постояльцев, в том числе и Осипа, хотя документы у него были в порядке. После узнал: предал фальшивый партизан, работавший на белых.
Арестованных вывели во двор, связали руки за спиной и привязали друг к другу. Их окружили казаки и, подгоняя нагайками, повели в контрразведку. С первого допроса стали бить. Кулаками по лицу, голове, шомполами по всему телу. Осип пытался считать удары, сдерживая стоны, но вскоре потерял сознание. Очнулся и едва не захлебнулся кровью: соленая, она текла с разбитой головы.
Заметив, что пленный пришел в себя, казачий урядник принялся стегать его нагайкой, а после бить клинком — плашмя. При каждом взмахе обнаженной шашки Осип ждал смерти.
Полумертвым бросили его в тюремную больницу, где и провел он около двух месяцев. Зачем-то он все-таки был нужен живой. Когда оклемался, понял зачем: белые сдали его в японскую контрразведку, подарили ей пленного партизанского связного. Те допрашивали каждую ночь, в одно и то же время. Следователь-японец задавал вопросы вкрадчивым и сладким голосом, коверкая русские слова. Но внезапно следствие было прервано, и поутру Осипа вместе с другими пленными вывели на берег Амура. Стояли крещенские морозы, от реки дул ветер, и Осип дрожал в своей порванной одежонке. Заключенных с пешнями в руках выгнали на лед. Японские солдаты, привыкшие на своих островах к теплу, коченели в казармах и нуждались в топливе. Час за часом, день за днем пленные выдалбливали вмерзшие в лед бревна, пилили их и рубили.
Эх, японцы, микады вы, микады, опрометчиво вручили вы ломы и топоры бывалым партизанам. Как зорко ни караулили их низкорослые солдаты в мохнатых треухах, с карабинами наперевес, как пристально ни следили узкими прицеливающимися глазами, а прокараулили. Благовещенский подпольный комитет партии организовал побег. К пленным не раз дерзко приближалась Меланья Филатовна Янисова, перекидывалась с ними словечками. Она и передала назначенный час, к которому подпольщики подготовили в условленном месте запряженные тройкой сани-розвальни.
Дождавшись, когда часовые на секунду-другую отвернулись от свистящего ветра, пленные обрушили пешни на японцев, сбили их с ног и опрометью кинулись в проулок, где стояли сани. И надо же, один из подпольщиков, Серега Таскаев, доставил Осипа в казармы казачьего полка, вроде бы прямо к белым в пасть. Продумано было хитро, даже дотошным контрразведчикам не догадаться искать беглеца здесь. Партизанского связного передали казаку, с которым Оська мальчишкой батрачил на богатого хуторянина Баньщикова. Этот казак был крепко связан с подпольщиками. Надежно укрыли и других беглецов. В казармах Осип провел несколько суток, а затем его перебросили в отряд Василия Корнеевича Аксенова.
