.
Как видим, в этой инструкции уже и речи нет о вооруженном вмешательстве России в бельгийские дела. Полное отделение Бельгии от Голланди и признается вполне возможным, но вместе о тем высказывается мысль о сохранении тесной связи между обеими странами при помощи фамильного акта и коммерческого союза.
В конце концов русские уполномоченные подписали протокол Лондонской конференции от 20(8) декабря 1830 г., которым признавалась независимость Бельгии от Голландии. И X.А. Ливен и А. Матушевич опасались, что попытка заставить бельгийцев вернуться под власть нидерландского короля вынудила бы их броситься в объятия французов. В общем донесении от 24(12) декабря 1830 г. Ливен и Матушевич писали, что «эта независимость лучше французской оккупации»[365]. Соглашаясь на провозглашение независимости Бельгии, русские уполномоченные старались добиться провозглашения вечного нейтралитета Бельгии с целью сохранить за этой страной значение «барьера против Франции».
Нидерландский король вынужден был утвердить декабрьский протокол Лондонской конференции и признать тем самым независимость Бельгии. Но при этом он поставил свои условия — в отношении границ, государственного долга и торговли бельгийцев с голландскими колониями.
Русский император, одобряя в целом декабрьский протокол, протестовал против так называемого «права невмешательства», которым стремилось воспользоваться французское правительство по отношению к Бельгии. Известно, что английское правительство также поддерживало принцип невмешательства и считало его лучшей гарантией европейского мира. Царское правительство заявило французскому и английскому кабинетам, что оно никогда не признает этого принципа и, в частности, его применения к бельгийской революции. Другое условие, поставленное Николаем I, касалось взаимоотношений Бельгии и Голландии в будущем. Русский император продолжал категорически противиться разрыву всякой связи между обеими странами. Оп предписывал своим уполномоченным на конференции настаивать на избрании принца Оранского на бельгийский престол. Если эта кандидатура будет отвергнута, то русские уполномоченные обязаны заявить, что только избрание принца Оранского представляет все выгоды и не установить этой связи между Бельгией и Голландией значило бы в действительности присоединить Бельгию к Франции. По мнению Николая I, возвращение бельгийцев под власть Оранского дома было бы победой, одержанной над революцией.
