. Такова была картина жизни бельгийских рабочих.
Что касается продолжительности рабочего дня, то на этот счет у нас нет точных данных, хотя большинство авторов утверждают, что в сельских местностях, где довольно широко распространена была работа на дому, продолжительность рабочего дня изменялась в зависимости от сезона: зимой — 8–9 часов, летом — 15–16 часов[163]. На предприятиях работали по 12–14 часов, рабочая неделя длилась от 67 до 79 часов[164]. И без того тяжелое положение бельгийских рабочих усугублялось тем, что на многих предприятиях была распространена система оплаты продуктами, а не деньгами, причем продуктами далеко не высшего качества.
Бельгийские предприниматели хищнически эксплуатировали труд детей. В шерстопрядении и льнопрядении детский труд был неразрывно связан с работой взрослых. Малолетние дети работали, как и старшие, в любое время суток и в течение всей недели, без выходных. Рабочий день детей длился, как правило, 13 часов[165].
Применение машин в шерстопрядении и льнопрядении способствовало широкому распространению женского и, особенно, детского труда. «Поскольку машины делают мускульную силу излишней, они становятся средством, — пишет К.Маркс, — применения рабочих без мускульной силы или не достигших полного физического развития, но обладающих более гибкими членами. Поэтому женский и детский труд был первым словом капиталистического применения машин! Этот мощный заменитель труда и рабочих превратился тем самым немедленно в средство увеличивать число наемных рабочих, подчиняя непосредственному господству капитала всех членов рабочей семьи без различия пола и возраста. Принудительный труд на капиталиста не только захватил время детских игр, но овладел и обычным временем свободного труда в домашнем кругу для нужд самой семьи»[166].
Огромные средства, которые расходовались на содержание разветвленного государственного аппарата, армии, голландского флота, выколачивались из трудящихся путем налогов. К этому следует добавить, что при объединении Бельгии с Голландией их государственный долг был слит воедино. Между тем долг Бельгии равнялся всего 26 млн. флоринов, а государственный долг Голландии составлял 573 млн. флоринов[167]. На основании договора в восьми статьях и конституции 1815 г. половина этого огромного долга легла на Бельгию. Такая комбинация, естественно, вызвала резкое недовольство бельгийцев.
Для покрытия возрастающих нужд казны правительство изыскивало все новые статьи дохода. Главными источниками их были: таможенные пошлины и налоги. В этом отношении интересы голландцев были диаметрально противоположны интересам бельгийцев. Голландцы, занимавшиеся преимущественно торговлей со своими обширными колониями, требовали от правительства свободы торговли. Бельгийцы же, занимавшиеся в основном земледелием и промышленностью, нуждались в покровительственном тарифе. Вильгельм I был в явном затруднении. Вначале он решил задобрить бельгийцев: тарифом от 3 октября 1816 г.
