— Вот сподобился, — Петр Иванович достал из кармана брюк бечевку с крестиком, надел на шею.
— В прошлом году вместе с Женькой крестились. С будуна пошли… Когда отдыхаю, — он кивнул на бутылку, — снимаю, грех как–никак.
— Вот и грехи свои замолишь. В Иерусалиме. Поедешь?
Петр Иванович выкопал в щепе бычок, раскурил.
— Там же все по–еврейски говорят.
— По–русски тоже.
Петр Иванович в раздумьи взял трущуюся о его штаны Мурку за голубой хвост и со словами «не мешай» кинул кошку за дрова.
— Петь! Мужик ты или нет?! — Ирина Васильевна пошла в наступление. — Съезди, помоги сватье, беспомощной, слабой женщине!.. — Она рассмеялась. — Поезжай, Петь! Отдохнешь, поглядишь, что за дом, может и подзаработаешь… Там хорошие руки в цене.
— В пустыню загнать хочешь?..
— Да, на озере у него дом! На Тивериадском озере. Где Иисус ходил. На яхте покатаешься. У Наума яхта с мотором.
— С мотором?..
— Ага. Да и мужик он хороший. Только старый очень и больной.
— Чем?
— Чем–чем. Тем самым. Только у стариков это все дольше тянется. Ладно, думай, а я разомнусь немножко.
Ирина Васильевна пошла по участку. Петр Иванович залюбовался ею. Тоже ведь под шестьдесят, а выступает — пава. Взгляд его сполз вниз по ее статной фигуре и вдруг запнулся: за ажурным высоким башмачком что–то волочилось, как портянка из худого солдатского сапога. Пригляделся: бинт эластичный.
— Ирина Васильевна, — окликнул он, не зная, как подступиться, — на левой ноге у тебя, не споткнись… — И подхватил ведро — воды набрать якобы.
Ирина Васильевна поставила ногу на бревно, задрала брючину.
— Вот так, Петенька. Звезда, знаменитость. А ты постой тридцать лет у рояля. Булавки маленькой нет?
Петр Иванович нашел булавку и, присев на корточки, сам заколол бинт. И даже захотелось ему погладить больную ногу. Но не погладил.
Ирина Васильевна спустила брючину.
— Ну, поедешь?
Петр Иванович улыбнулся.
— А споешь мне?
— Что, сейчас?
— Непосредственно. А то ведь я здесь так тобой и не похвастался. Скажут, врет Васин с похмела…
Гори–и, гори–и… моя звезда!..
Председатель садового товарищества прервал подкормку смородины элитного сорта «Минай Хмырев» и замер с вонючим черпаком в руках.
— Это у кого ж радио в такую силу?! — крикнул он через забор сторожу.
— Васин развлекается, электру жгет. А ведь киловатт — сто двадцать целковых с августа… День рождения у него, вот и куролесит. Звезда–а любви… Звезда заветная–а!..
Председатель, заслушавшись, рассеянно пролил пенный раствор себе на ноги.
