– Так что?
– Я принесла гробницу в музей и спрятала в кладовке.
– Принесла? Гробницу?! Из камня?!!
– Дима, ты забываешь, что я обладаю большой физической силой. К тому же гробница почти плыла за мной по воздуху.
– Ладно, я взгляну на нее, когда выпишусь из больницы.
– А вдруг тебе опять станет плохо? Нет, я тебя не пущу. И вообще, как твое самочувствие? Что говорят врачи?
– Говорят, что мне лежать надо неделю, – сердито бросил Дима.
– Сколько надо, столько и лежи. Значит, положение не из легких. Чем тебя лечат?
– Живой водой номер семнадцать и диазепамом. И пирацетам в вену. А я не люблю пирацетам. У меня от него голова болит.
– Терпи, милый. И вообще, что это ты стоишь? Ну-ка марш в постель!
– Не хочу. Я вполне транспортабелен. Давай в кресла сядем. Есть разговор.
– Что ж, давай.
Мы сели в глубокие, обитые флисом кресла. Димка как-то пытливо смотрел на меня своими серыми глазами.
– Что такое? – немного занервничала я.
– Тийя, – негромко заговорил Дима, – скажи честно, ты с кем-нибудь встречаешься?
– То есть?
– Ну как с мужчиной. С возлюбленным, с парнем, черт побери!
– Что ты так разволновался? Тебе вредно. Нет, ни с кем я не встречаюсь. Ты мой единственный друг-парень.
– Друг… – протянул Дима.
– Да, друг. А вообще, я не понимаю, к чему ты ведешь.
Дима покраснел и закашлялся.
– Ты подавился слюной? – заботливо спросила я. – Тебя по спинке похлопать?
– Н-нет, не надо, все нормально, – вымолвил Дима и как-то странно посмотрел на меня. – Тийя…
– Что?
– Значит, ты одинока?
– Ну в этом смысле да.
– Тийя, я… Я не могу так больше. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, вот что! – все еще краснея, выпалил Дима.
Воцарилось молчание. Я переваривала полученную информацию и круглыми глазами смотрела на Диму. Замуж? Я?!
Наконец я поняла, что дальше паузу держать невозможно. Я же не Джулия Ламберт!
– Дима, ты серьезно? – стараясь не улыбаться, выдавила я.
– Серьезней некуда, – мрачно сказал Дима. – Просто ты ничего не замечаешь, а я давно…
– Дима, не надо. Ты делаешь больно и себе, и мне.
– То есть? Это значит, что ты меня не любишь?
– Дим, я люблю тебя. Ну как друга. Как всех людей…
– Как всех – не надо. Значит, ты мне отказываешь?
– Конечно. Дима, брак между человеком и умертвием невозможен.
– Почему?
– Ну, во-первых, хотя бы потому, что у женщины-умертвия никогда не будет детей.
– Я об этом не подумал… Но можно ведь взять приемных! Вон вампиры так и делают.
– То вампиры. Это их традиция. Никто на них за это косо не смотрит. А меня все будут осуждать за то, что я загубила жизнь такому классному парню.
