Кричавшая попыталась улыбнуться, но Корнуэлл схватил ее и крепко сжал. Подняв свободную руку, он зажал рот незнакомки. Крики прекратились. Зубы впились в его палец, он вырвал руку, шлепнул пленницу и снова зажал ей рот. Больше она не кусалась.
— Тихо, — сказал он. — Я уберу руку. Я не собираюсь вас обижать.
Она была такой маленькой.
— Будете молчать? — снова спросил он.
Она кивнула. Корнуэлл услышал, как остальные поднимаются по лестнице.
— Тут есть и другие, — заметил он. — Они вас тоже не обидят. Не кричите.
Он отнял руку.
— В чем дело, Марк? — спросил Оливер.
— Женщина. Она здесь пряталась. Правильно, мисс?
— Да, я пряталась.
На сеновале было совсем темно. На улице еще были сумерки, и сквозь окно с жалюзи пробивалось немного света.
Женщина отошла от Корнуэлла, но увидев Оливера, снова бросилась к нему. От испуга у нее перехватило горло.
— Не бойтесь, — сказал Корнуэлл. — Оливер — добрый гоблин. Он со стропил. Вы знаете, что такое гоблин со стропил?
Она покачала головой.
— Тут было животное.
— Это Енот. Он тоже хороший.
— Он не обидит и мухи, — заметил Хол. — Такой ласковый, что даже противно.
— Мы беженцы, — сказал Корнуэлл. — Или почти беженцы. Но мы не опасные. Это Хол, а там Джиб. Джиб — болотник, а Хол — с Холмов.
Она, все еще дрожа от страха, отступила он него.
— А вы? — спросила она. — Кто вы такой?
— Можете звать меня Марком. Я студент.
— Ученый, — вмешался Оливер. — Не студент, а ученый. Шесть лет в Вайлусинге.
— Мы ищем убежища от бури, — сказал Корнуэлл. — Мы бы пошли в гостиницу, но нас туда не пустят. К тому же у нас нет денег.
— Он пьян, — сказала девушка, — и ломает мебель. Хозяйка прячется в погребе, а я убежала. Я боюсь его, я всегда его боялась.
— Вы служите в гостинице?
— Да, — с горечью ответила она. — Я посудомойка, уборщица, девушка для побоев.
Неожиданно она села на сено.
— Мне безразлично, что будет. Я не вернусь, я убегу. Не знаю, что со мной будет, но я больше не останусь в гостинице. Он всегда пьян, а хозяйка, чуть что, хватается за полено. Не хочу больше.
— Можете идти с нами, — сказал Оливер. — Какая разница, если нас станет больше на одного?
— Мы идем далеко, — сказал Хол, — и путь наш будет труден.
— Не труднее, чем в гостинице, — возразила она.
— Кто-нибудь еще есть в гостинице? — поинтересовался Корнуэлл.
— Никого. Здесь никогда не бывает многолюдно. Время от времени несколько путешественников. Дровосеки и углежоги заходят выпить, да и то не часто, так как у них редко бывают деньги.
