Изгнание из ада | страница 8
Он бросил взгляд на другой конец стола, на учителей: улыбаются, неужели всерьез ожидают чего-то забавного? Опоздавших на двадцать пять лет убогих шуточек из выпускной газеты, которые в ту пору никто не захотел сочинять? Виктор сглотнул, глянул на свои бумаги и сказал:
— Профессор Йозеф Бергер, член НСДАП, партбилет 7 081 217. Профессор Ойген Буцек, член НСДАП, партбилет 1 010 912. Профессор Альфред Дайм, член НСДАП, партбилет 5 210 619. Госпожа профессор Адельхайд Фишер, занимала высокие посты в руководстве БДМ, то бишь Союза немецких девушек. С тридцать девятого года возглавляла венский отряд, куда входило пять дружин по четыре отделения в каждой, а каждое отделение в свою очередь состояло из трех звеньев по пятнадцать девочек. Иными словами, под ее началом находилась без малого тысяча венских девушек и…
За столом воцарилась потрясенно-оцепенелая тишина, никто не шевелился, не говорил ни слова, Виктор назвал еще два имени с номерами билетов НСДАП, а затем перешел к проф. Карлу Найдхардту:
— Кстати, особенно интересный случай, уже во время войны он изучал английский, язык врага… Почему же убежденный шовинист изучает английский? А как раз в силу особой убежденности. Нацистам требовались особо доверенные люди для радиоперехвата, и именно с этой целью в августе сорок третьего года профессор Найдхардт, в чине обер-лейтенанта, получил назначение в Главное управление имперской безопасности. Возможно, кое-кто помнит, как в шестьдесят пятом он, наш учитель английского, однажды пришел в класс, чтобы в связи с кончиной Уинстона Черчилля произнести траурную речь. Министерство просвещения вменило это в обязанность учителям английского по всей Австрии. Он, стало быть, зачитал рескрипт министерства, где давалась высокая оценка заслугам Черчилля в деле освобождения Австрии, но я по сей день помню выражение его лица, было видно, что он с трудом удерживается от крика: сдох сволочь!
Неожиданно — резкий, трескучий звук. Выстрел? Удар грома? Директор Пройс вскочил, да так стремительно, что опрокинул свой стул; проф. Шпацирер и г-жа проф. Рехак тоже встали.
— «Сдох сволочь!» Вот что ему на самом деле хотелось крикнуть… — Виктор успел выложить на удивление много, однако теперь, ясное дело, в его распоряжении считанные секунды, поэтому он быстро сказал: — Отто Пройс, член НСДАП, партбилет…
— Всё! Довольно! — гаркнул директор, пресекая все шумы в этом зале: и голос Виктора, и двиганье стульев, и первые возмущенные реплики учителей и учеников, и кашель, и даже дыхание. И в наступившей драматической тишине повторил: — Довольно! Вы с ума сошли! — Он стоял неестественно прямо, тяжело дыша, скрестив руки на груди, раз-другой качнулся с пятки на носок, подыскивая слова, и в конце концов произнес: — Полагаю, вы не ожидаете, что я здесь останусь. — Ногой он отшвырнул упавший стул и ринулся к выходу, учителя последовали его примеру, не глядя по сторонам, лица у всех красные, похожие на застывшие маски.