Очередной пиздец, короче. Все постоянно включают теперь телевизор «время узнать». Просыпается кто-нибудь днем, сразу: «Сколько времени? Включи телевизор время узнать!» Пиздец, в общем.
Ближе к вечеру Витю вызвали «на флюшку» (на флюорографию). Ее здесь, оказывается, чуть ли не раз в полгода всем делают. О здоровье заботятся.
Только он ушел — вернулся Андрей. Долго же он катался. Вернулся, впрочем, опять оживленный и полный новых надежд.
— Выйду, говорят. Они не знают, что делать, мусора. Заявления нету, уголовное дело по телефонограмме из больницы возбудили. А теперь терпилу найти не могут. Прикинь, там двенадцатиэтажный дом, десять подъездов. Так все квартиры обошли, всех опросили. Нет такого человека!
Помолчав, неожиданно добавляет:
— Люди такие ехидные. Одного я битой бейсбольной хуярил, он неделю в реанимации лежал. Вышел, я ему говорю: «Лень, признайся, что ты украл трубу!» — «Нет!» — и все! — «Ну ладно, тогда лови в дыню». Ты представь, все факты налицо. Мне его сдали с потрохами.
— Какую тубу? Мобильный телефон?
— Да нет. Алюминиевую трубу. У матери моей из огорода. Дружок мой бывший. Школьный. На игле теперь сидит, наркоманом стал.
Поздно вечером от соседей опять загнали машинку. Очередная «стрижка под мартышку». Муравья нет, теперь стриг всех Андрей. Я опять не стал. Зачем? Волосы и так еще короткие.
Вася с утра уехал на суд. О продлении срока содержания под стражей. Накануне он прожужжал нам все уши этим своим судом.
Высказывал предположения порой до такой степени невероятные и задавал вопросы настолько фантастические, что я под конец даже всерьез усомнился, не издевается ли он над нами? «А если меня забудут заказать?.. А если я откажусь выходить из камеры?.. А если — из автозэка?.. А можно ли обжаловать решение в Верховном Суде?.. А в Конституционном?.. А в Страсбургском?..» (Да, блядь, можно! Сегодня Международный страсбургский суд на своем экстренном заседании рассматривает сверхважное дело о законности продления срока содержания Васи под стражей!)
До самой последней минуты наш многоуважаемый Василий Борисович пребывал, похоже, в твердой уверенности, что за ним сейчас непременно прибудет какой-то «специальный военный конвой с автоматами». («Я же за военной прокуратурой числюсь!») Примерно в шесть утра дверь камеры отворилась, и дежурный мусор лениво спросил:
«Кто тут на суд?» Вася тут же весь как-то съежился, потом суетливо заметался по камере, подхватил свои вещички (пластиковую бутылку с водой и какие-то там бумаги) и рысцой выбежал в коридор. Дверь с грохотом захлопнулась. (Ага!.. «Конвой, блядь, с автоматами!»)
