Комендант что-то сказал эсэсовцу, тот кивнул головой и добавил:
— Время не ограничивается. Надо только пробежать эти сто метров. Лос! Лос! Пошуль!
Пленные знали, что их отправят на самые тяжелые работы, на каторгу. Но это все-таки лучше, чем умирать медленной смертью в этих бараках. Оттуда, с шахт или рудников, быть может, легче вырваться. В лагерь проникали слухи, что многих русских немцы отправляют в оккупированные страны — во Францию, в Чехословакию, Бельгию, Норвегию. Попасть в эти страны — значит оказаться среди людей, ненавидящих гитлеровцев и готовых помочь русским. Все это пленные хорошо понимали, и каждый был готов отправиться на любую каторгу, лишь бы выбраться из этого проклятого лагеря смерти. Но как преодолеть эти сто метров?..
Рядом с Шукшиным стоит молодой парень-красноармеец Павел Яковлев. Он был спортсменом, а сейчас держится за плечо Шукшина, чтобы не упасть. Одни кости, обтянутые пепельной кожей…
— Я не пробегу, ноги подкашиваются… — шепчет Яковлев.
— Надо пройти, надо! — говорит Шукшин. — Собери все силы…
Слева от Шукшина Сальников. Глаза его закрыты. Он едва поднялся. Но побелевшие, потрескавшиеся губы его плотно сжаты, кулаки стиснуты. Шукшин взглянул на него и невольно распрямился.
Толпа медленно продвигается к «старту». Достигнув колышка, пленный отделяется от толпы и торопливо, спотыкаясь и пошатываясь, устремляется вперед. Один быстро пробегает дистанцию, даже пытается высоко поднимать ноги, а второй, сделав несколько шагов, падает. Эсэсовец машет белой лайковой перчаткой, солдаты хватают лежащего без движения или силящегося подняться человека, отбрасывают в сторону. Пленные из команды могильщиков несут его к железнодорожным платформам, которые стоят неподалеку, на узкоколейке.
Очередь идти Яковлеву.
— Давай, друг, давай, — подбадривает его Шукшин, а у самого перед глазами плывут красные круги.
Яковлев бежит, быстро-быстро перебирает ногами. И вдруг останавливается, хватается рукой за горло. Его бросает из стороны в сторону… Гитлеровцы с любопытством наблюдают. Эсэсовец уже поднимает перчатку… Но Яковлев каким-то невероятным последним усилием воли удерживается на ногах и снова бежит к финишу.
Шукшин и Сальников тоже проходят дистанцию. Но чем дольше длится этот «кросс», тем чаще и чаще падают люди. День жаркий, душный, изнуренные голодом люди теряют сознание, падают, еще стоя в толпе, не дождавшись своей очереди выйти на «дистанцию». Железнодорожные платформы быстро нагружаются. Белая перчатка эсэсовца взлетает беспрерывно — все резче, резче.
