Брянцев понимал, что каждый его жест, каждое слово прикидывается на ту мерку, под которую он явно не подходил. Он присел на краешек стула, испытывая уже не страх, а раздражение от необходимости вести ненужный разговор.
На веранде послышались шаркающие шаги, и появилась старушка в шляпе фасона 1913 года, сгорбленная, сморщенная, в сопровождении мужчины одинаковой с нею ветхости.
Алексей Алексеевич похолодел при мысли, что ему придется играть в преферанс в этой компании.
Но чести быть приглашенным он не удостоился — появилась четвертая партнерша, к удивлению Брянцева, женщина совсем молодая, громкоголосая, эксцентрически одетая.
Полина Викентьевна представила Брянцева гостям.
— Знакомьтесь. Это Алеша Брянцев, соученик Лены.
— Мамочка, мы вам мешать не будем, — сказала Елена. — Пойдем побродим.
— На кладбище? — язвительно спросила Полина Викентьевна.
В глазах Елены запрыгали бесенята.
— А что, это мысль! Ты как, Алеша?
— Нет уж, уволь.
— Что, трусливее стал?
— Умнее.
Елена вывела его на веранду.
— Посиди здесь, я переоденусь.
— Я подожду тебя на улице. Или, еще лучше, знаешь где? Там…
У нее просияло лицо, стало детски радостным.
— Ты еще помнишь?..
— Помню. Я все помню…
Брянцев топтался на «Углу встреч», у самого начала «Аллеи дум», и старался успокоиться. Мысленно обращался к себе на «вы», называл Алексеем Алексеевичем, даже выругал чокнутым — термин, заимствованный еще с той поры, когда он нервничал на этом углу, не зная, придет Лена или нет.
Послышался знакомый стук каблучков по тротуару, и Брянцев увидел быстро идущую Лену.
Она улыбнулась ему, как и раньше, привычно поцеловала с ходу в щеку и взяла под руку. Пошли по аллее. Молчали, стараясь скрыть друг от друга волнение.
Было уж поздно, для этого города поздно. Шум на улицах стих, только из городского сада доносились звуки музыки. А когда затихли и они, стало слышно, как в лугах, окружавших город, гомонили лягушки. И мягкость южного вечера, и музыка, и лягушачий концерт, и знакомое шуршание гравия под ногами, и тепло Еленкиного локтя — все возвращало Брянцева в давно, казалось бы, позабытое прошлое, властно стирало ощущение реальности.
— Неужели прошло девятнадцать лет? Не верится, — раздумчиво произнесла Лена, как бы обращаясь к самой себе. — Ничто так не подчеркивает, сколько нам лет, как встреча со старыми друзьями. Недавно встретила Милку Слободчикову. Смотрела на нее, смотрела и сокрушалась: степенная, солидная, погасшая. Подумала: неужели и я такой кажусь?
