20 августа
«Может ли чувство сохраняться подспудно, независимо от тебя, и, главное, незаметно для тебя? Произошло что-то непонятное. Столько лет мы не виделись с Алексеем, а встретились так, словно ждали все эти годы друг друга. Каждый раз, когда я приезжала в Новочеркасск, я вспоминала о нем, бывала там, где бывали мы вместе, и в душе всегда возникала тоска о прошедшем мимо и нелепо утраченном счастье. Глухая тоска, но странно, что она не убывала. А последний раз она была особенно острой. Я думала, что это от одиночества, на которое обрекла меня жизнь после гибели Сергея. Жизнь или я сама? Ведь были люди, которые хотели жениться на мне. И неплохие люди, интересные. Но не было в них главного — мужественности, что так привлекало меня в Алексее. Сергей тоже был мужественный. Они-то и сформировали мои вкусы. Может быть, это по закону контрастности? Потому что я сама трусиха?»
Алексей Алексеевич взглянул на часы. Половина десятого. К десяти его вызывали в Госплан. Не пойти нельзя, но и оставить дневник непрочитанным теперь он не мог. С каждой строкой он узнавал Елену больше, глубже, чем знал до сих пор. Забрать дневник с собой? Нет, нельзя. Мало ли что еще таится на его страницах. Может быть, и такое, чего Лена стыдится, что можно знать только ей одной. И поступок его вызовет гнев или, что еще хуже — отчужденность.
Снял телефонную трубку, набрал номер, назвал себя. Нет, ему положительно везет в жизни! Референт извинился, сказал, что совещание перенесено на завтра. Алексей Алексеевич не сумел подавить радостного возгласа и, повесив трубку, снова занялся дневником.
21 августа
«Я, кажется, начинаю понимать состояние человека, приговоренного к смертной казни. Он радуется каждому дню, который дарит ему жизнь, но как мучительны эти дни, когда знаешь, что все равно они кончатся… Горше этой пытки невозможно себе представить. Не возникает ли у такого человека желание поскорее избавиться от мучений? Вот и мне иногда хочется, чтобы Алексей поскорее уехал, или самой уехать, бежать без оглядки…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я счастлива, но это горькое счастье, омраченное ожиданием неизбежной разлуки. Как бы я ни старалась казаться веселой, мне это не удается. И Алексей стал другим. Неужели и у него возрождается чувство? Неужели и он так же дорожит этими часами и отодвигает минуту разлуки? Он сказал, что приехал на неделю, но неделя уже прошла…»
