Из зала тотчас раздаются голоса:
— Чем же он нарушил?
— А без окрика нельзя?
Карыгин побагровел, склонился на палку. Игра была проиграна.
Когда Брянцев уже сидел в своем кабинете, к нему ввалился Карыгин. Он был страшен. Багровое, оплывшее лицо, мутные глаза. Он не опирался о палку, — нес в руке, забыв сейчас о ней.
— Хотел бы я знать: вы понимали, что делали? — с ненавистью произнес он, глядя на Брянцева немигающими глазами.
Брянцев не смог сдержать улыбки:
— А вы полагаете, что у меня это по наивности получилось? Конечно, понимал!
Карыгин сжал палку так, что у него хрустнули пальцы, резко повернулся и с неожиданным для него проворством вышел из кабинета.
— Оказывается, быстро ходить умеете! — крикнул ему вдогонку Брянцев.
Не успел Брянцев остыть, как появился Тулупов. Выражение его лица тоже не предвещало ничего хорошего.
— Я вас не узнаю, Алексей Алексеевич…
— Давно? — сдержанно спросил Брянцев. Он не чувствовал себя виноватым перед этим человеком. Он поступил так, как подсказывала ему совесть.
— Сегодня.
— По-моему, это началось раньше. С тех пор как вы стали больше слушать обо мне, чем меня.
— А вы ведите себя так, чтобы о вас не говорили!
— В этом кресле такое исключено. Говорить всегда будут. Кому-то бросил резкое слово, кому-то квартиру не дал, с кого-то добросовестной работы потребовал.
— Вот, вот! Значит, недоброжелателей у вас достаточно. А вы не подумали, что в результате вашего демарша вы можете не попасть в состав партийного комитета? Ивановский попадет, а вы — нет.
Эта мысль действительно не приходила Брянцеву в голову. А ведь может такое случиться. Недовольных директором на заводе всегда больше, чем кем-либо другим, он никогда не соберет ста процентов «за». И если получит хотя бы на один голос меньше, чем Карыгин, финал будет неожиданным: Карыгин войдет в партком, а он, директор завода, нет.
Выражение озабоченности, появившееся в глазах Брянцева, не укрылось от Тулупова. Он был доволен произведенным эффектом.
— Вы, конечно, о себе не подумали, когда подкладывали петарду под Карыгина, — сказал он.
— И вы обо мне не подумали, когда пытались протащить Карыгина.
— Признаюсь, да! Но вам-то чего вожжа под хвост попала?
— У меня отвращение к таким типам с детских лет.
— Алексей Алексеевич, давайте поговорим по душам, — неожиданно миролюбиво предложил Тулупов и уселся в кресло, всем своим видом подчеркивая, что беседа будет продолжительной.
— Охотно. Если у вас есть…
— Душа?
— Если есть такое желание.
