— Кони волнуются, — сказал один из охотников, которые разведывали дорогу перед обозом. — Не знаю, пойдут ли. Как бы толчеи не вышло.
В унисон его словам раздалось испуганное громкое ржание сразу нескольких лошадей. Даже мерин Арэна продолжал упрямиться.
— Отчего так жарко? — Дасириец, держа коня под уздцы, покосился на расщелину.
— Сказано же — в горах полно огненных рудников. — Эрл скинул меховые поножи и налегке, вооружившись мечом и верными воинами, двинулся прямо в разящий жаром разлом.
— Погодите! — Окрикнул их Арэн. Он тоже быстро избавился от меховых одежд, сразу почувствовав свободу в движениях. — Нельзя оставлять людей одних. Будет лучше, если эрл останется.
Варай посмотрел на него так, будто Арэн обвинил его в трусости.
— Я не стану прятаться за бабские юбки! — Звучно сказал он, и эхо прокатилось по горам.
Откуда-то сверху, посыпались мелкие камешки, встревоженно зашуршала бурая листва винограда.
— Не стоит кричать в горах, — Арэн повесил за спину щит, взял оба меча. — Если здесь и вправду что-то есть, живыми могут выйти не все. А людям нужен эрл. Я пойду.
— Его слова разумны, Варай, а ты глуп и горяч, — поддержал дасирийца голос Мудрой.
Она приехала с одним из воинов, следом за Банру и Миэ. Воин-северянин снял старую женщину со спины лошади, делая это со всем почтением, на которое был способен.
— Арэн, ты забыл про свое обещание? — напомнила Миэ. Ее голос звучал нарочито громко, чтобы слышали все. — Если погибнешь ты, тогда может так статься, что пострадают другие люди. Я бы, на твоем месте, не забывала о дшиверских варварах.
А ведь волшебница права, вынужден был признать Арэн. Он окинул взглядом немногочисленных вооруженных северян, которые теперь собрались у разлома. Артумцы с опаской поглядывали в темноту щели в горах. Арэн чуял в них страх, которого не было прежде, даже когда на Яркию напали людоеды. Может, Варай не ошибся, и стоило остаться? Может, обороняя родные дома и священную землю, северяне дрались бы яростнее? Здесь же, храбрых, но малограмотных деревенских, пугала не скорая смерть, а неизвестность, страх перед легендами.
— Что ты предлагаешь? — спросил он, поняв, что почувствовал эрл на его предложение остаться с обозом.
— Пойду я, — ответила волшебница.
— И я, — поддержал ее бронзовокожий тутмосиец.
Арэн согласился, хоть затея пришлась ему не по душе. Сначала Раш, теперь еще двое друзей, которые, — кто знает? — могут остаться в Хеттских горах на веки, погребенные камнепадом, завалом или демонами, о которых предупреждали местные легенды. А он, вместо того, чтобы разделить их участь, взвалить на себя опасную ношу, останется сидеть на санях с какой-нибудь высохшей старухой, будто немощь.
