Раздается звон железного рельса. Что это? Возвращается с работы первая смена, в которой занята основная масса немногочисленной молодежи. Быстрые, короткие знакомства. Иван Сокульский – молодой украинский поэт из Днепропетровска с характерным крутым лбом. Саша Романов – худенький мальчик с оттопыренными ушами. Выясняю адрес лагеря, чтобы написать жене. Мордовская АССР, Зубовополянский р-н, поселок Лесной, учреждение ЖХ 385/19. Зеки говорят проще: «девятнадцатая зона», «у нас на девятнадцатой…»
Белобрысый, круглолицый, улыбчивый Сережа Хахаев приглашает нас на «ритуальное» чаепитие, которое должно состояться вечером: так принято встречать и расспрашивать новичков.
Выясняется, что в лагере полно полицаев, карателей 2-й мировой войны – отсюда масса стариков и неприятная, подозрительно-настороженная атмосфера «сучьей зоны». Впрочем, половина стариков – партизаны, которые сражались за национальную независимость. Эти – совсем другие люди, приличные, стойкие в преобладающем большинстве.
Ужин. Строем, по отрядам, ведут в столовую. Раздатчик шлепает в миску черпак застревающей в горле каши. Глинистый отвратительный хлеб. Маленький кусочек жареной рыбы, которая на фоне всего остального кажется сказочно вкусной. Кругом жующие физиономии, некоторые чавкают. Мент расхаживает между длинными столами и скамьями, пристально заглядывает в рот «подозрительным» личностям. Не так-то просто есть, когда на тебя в упор уставилась пара ненавидящих глаз. Люди задевают друг друга локтями от тесноты. Жить тут можно, только инстинктивно стараясь не замечать эти давящие «мелочи». А они наползают на тебя со всех сторон, не хотят дать передохнуть.
После ужина – мертвое время. Зеки снуют по лагерю, как неприкаянные. И время есть, и использовать его всерьез (спать завалиться или над книгой поработать) невозможно: не успеешь сосредоточиться, войти во вкус, как раздается удар в рельс: поотрядно строиться на проверку. Сплошное расстройство. Время специально разбито так, чтобы и после работы не оставалось большого монолитного куска: сначала в рабочей зоне ждешь съема, потом жди построения на ужин, и вот теперь – проверка (апель). Кто замешкался в библиотеке, не услышит рельс – опоздает, неприятности, да и зеки тоже не похвалят за затягивание апеля. Полицаи от скуки выстраиваются заранее. Когда по звону собираются остальные, они уже шипят: мы, мол, стоим, вас дожидаемся. Один, маленький полицай-заморыш, причитает сдавленным верещащим голосом садиста:
