ШОН придвинул губы на полдюйма ближе к микрофону. Он понизил голос и подождал, пока вокруг него не воцарилась тишина.
— И вот с того дня, — наконец сказал он, — я продолжал надеяться, что снова встречу этого человека, Митча Ботрайта, человека, который спас мне жизнь, чтобы поблагодарить его. Я наконец понял, как это можно сделать. И вы знаете, как я нашел его?
Он сделал паузу. И сказал:
— Я нашел его в Гугле.
Слушателям это понравилось.
— Я позвонил ему и сказал, что проеду через Брунсвик, и попросил о встрече. И он сказал — конечно. Когда я добрался сюда, мы встретились, поели барбекю, и я сказал ему — не важно, что я небогатый человек, потому что теперь знаю, в чем мое призвание. Не так уж важно, что я не отношусь к так называемым успешным людям, потому что теперь я знаю, что такое успех.
И затем, когда он подвозил меня к моей машине, мы проезжали мимо заправочной станции. Он остановился купить несколько лотерейных билетов. Вроде для большого джекпота? И я сказал: «Слышь, не возьмешь ли несколько для меня?» Чувствовал я себя отлично, даже блаженно, поэтому дал ему двадцать долларов, а это больше, чем вообще когда-либо тратил на лотерейные билеты. А затем… ну, в общем, остальное вы знаете. Именно так я здесь и очутился.
Кто-то захлопал в ладоши — и остальные подхватили, пока аплодисменты не превратились в бурю восторженных оваций, и Шон чувствовал, как она овевает его лоб и шевелит волосы. Он был полон восторга. Он чувствовал, как темно-пурпурная кровь бурно бежит по его жилам.
Крив дал разрешение задавать вопросы.
РОМЕО не смотрел на Шона; его взгляд был прикован к Митчу. Тот стоял как раз за спиной Шона, и Ромео казалось, что он совершенно расслаблен. У него отвисала толстая нижняя губа, он был совершенно неподвижен. С подбородка свисали капли пота. Но стоило посмотреть ему в глаза… В эти выкаченные глаза, которые с такой ненавистью смотрят на Шона: естественно, он обдумывает далеко не самые лучшие мысли.
— Вопрос к мистеру Макбрайду, — сказал репортер. — Мистер Макбрайд…
— Зовите меня Шоном.
— Шон, не думаете ли вы, что эти деньги могут изменить вашу жизнь к худшему?
— Ну, я думаю, что такая опасность существует. Но надеюсь, она минует меня.
Другой репортер:
— Что вы собираетесь купить, Шон?
Шон потер подбородок, словно в первый раз задумался над таким вопросом. Зал, считая, что его вежливо поддразнивают, захихикал. Шон невозмутимо переждал шумок.
— Да ничего я не собираюсь покупать, — наконец сказал он. — Я собираюсь все деньги раздать.
