Клио просияла:
— Вы там были?
— Можете поверить, бед мы там наделали достаточно.
— Да, — согласилась она. — Могу поверить.
Они посидели в молчании. Затем она спросила его:
— Как вас зовут?
— Ромео.
Она улыбнулась.
— Мама знала, — сказал он, — что мне предстоит быть любовником. — И он закатил глаза, давая понять, что он-то знает, насколько мама ошибалась.
Клио подумала, что никого в Брунсвике не могли бы назвать Ромео.
— Так теперь вы мне скажете? — спросил он.
— Что вам сказать?
— Какую вы выбрали татуировку?
— Ох, — сказала она. — Номер тридцать.
— Почему именно ее?
— Потому что лучшая подруга предала меня за тридцать сребреников.
Он снова уставился на нее. Но теперь она выдержала его взгляд. И позволила себе уставиться на него в ответ и увидела в его глазах сочувствие и понимание. «И что с того, если он увидит меня плачущей? Что с того, если я выдам мой позор и все мои тайны совершенно незнакомому человеку? Что с того? Я должна с кем-то поговорить».
РОМЕО выслушал историю Клио — как Тара, разбогатев, бросила ее и даже не ответила на телефонные звонки Клио и как Клио потеряла опору в жизни (хотя она никогда не стояла твердо на ногах), и ее горестная история просто разрывала ему душу. Он хотел как-то успокоить ее. Но тут подумал: «Я же тот самый, из-за кого она страдает. То, что Шон и я делают с Ботрайтами, и есть источник ее страданий, так что у меня просто не повернется язык успокаивать ее, это гнусно». Он решил ничего не говорить, а только слушать. И тут явился какой-то здоровый оболтус, байкер с бородой в косичках, без рубашки, с грудью вдоль и поперек расписанной татуировками, изображавшими жизнь Линирда Скайнирда. Выяснилось, что он знает Клио еще с того времени, когда она была официанткой в заведении «Барбекю „Южный дух“» на острове. Он стал рассказывать ей о неделе байков. Он никак не мог остановиться, повествуя о своих приключениях, а Ромео сидел и думал: «Почему бы тебе не заткнуться, неужели не видишь, в каком она состоянии?»
Наконец Клио поднялась и сказала:
— Мне надо идти. Да и вообще я не хочу делать эту татуировку. — Она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. — Позвони мне, ладно? — сказала она Ромео, написала свой номер и пошла к машине.
Линирд Скайнирд спросил у него, какую татуировку он выбрал.
Ромео с трудом понял вопрос.
Резко встав, он последовал за Клио, но она уже уехала. У него был ее номер, и он мог тут же, не сходя с места, позвонить ей. Но тут же подумал — нет, не надо, это слишком быстро. Он может показаться назойливым.
