Весь Париж сидел у телевизоров, на улицах не было ни одной живой души. И лишь изредка то там, то здесь можно было видеть, как перебежками от подворотни к подворотне куда-то спешат каменные изваяния с мраморными и гипсовыми бельмами вместо глаз.
А в это время от Восточного вокзала к площади Де Голля потянулась длиннейшая вереница пришельцев. Они шли в колонну по десять, твердо чеканя шаг. Возглавляли колонну несколько скульптурных композиций с развевающимися знаменами. Бронзовые революционеры и революционерки крошили своими многопудовыми башмаками и сапогами парижские мостовые, рвали провода и иногда, не вписавшись в поворот, въезжали бронзовыми знаменами в окна испуганных парижан.
У Триумфальной арки колонну пришельцев встретил специальный полицейский батальон, но вскоре он вынужден был отступить, потому что пули не причиняли статуям никакого вреда. Они застревали в бронзовых телах впереди идущих революционеров.
Первая серьезная стычка между хозяевами и «гостями» произошла где-то на полпути между Триумфальной аркой и Эйфелевой башней. Колонна пришельцев наткнулась на баррикаду скульптурных аборигенов. Баррикада задержала авангард колонны лишь на одну минуту и была нещадно растоптана. Хозяевам удалось только слегка потрепать гипсовых пионеров. Потери и с той, и с другой стороны были примерно одинаковые: десятка два пионеров разлетелись вдребезги от удачно брошенных булыжников. Но на помощь пионерам пришли их чугунные наставники, и столько же мраморных античных героев остались лежать в подворотнях.
На улицах Парижа давно уже шли небольшие бои между пришельцами и хозяевами. Рота Пушкинского музея безуспешно осаждала Лувр, и два могучих бронзовых всадника в ажурных доспехах гарцевали на его ступенях, пытаясь тяжелыми мечами открыть двери музея. Незадолго до этого группа с Аничкова моста завела своих коней в Лувр, да так там и осталась, и бронзовые воины, ломая двери, трубно гудели: «Ренегаты!»
Взвод чугунных студентов МГУ, где только мог, очищал фасады домов от архитектурных излишеств. Они очень ловко орудовали чугунными свитками и какими-то немыслимыми измерительными приборами времен Христофора Колумба. Тем же самым занимались и статуи со станции метро «Площадь Революции». Они сбивали с фасадов домов гадов и химер, а Аполлон давил лепную нечисть чугунными колесами своей колесницы.
А у Эйфелевой башни под самыми опорами уже столкнулись две странные армии. В воздухе стоял такой хруст и скрежет, что казалось, будто вертолетные винты в небе крутятся только благодаря ветру или усилиям пилотов. Но в какой-то момент все сразу стихло, бой прекратился, и обе армии откатились назад. По колоннам пронесся легкий ропот, и армия пришельцев развернулась на 180 градусов. После этого послышалось долгое дружное «Ур-рааа!», а над крышами домов, упираясь головою в небо, показалась гигантская женщина с Мамаева кургана. Ее темное лицо было обращено на запад, именно туда, где из-за домов появился вначале факел, а затем и голова статуи с острова Либерти.
