Ольга быстро собралась. Скиф при всем желании не мог проводить ее: он и так почти двое суток был выключен из военной жизни.
У автобуса солдаты провожали своих двух товарищей, демобилизованных чуть раньше остальных.
— Первый дембель пошел, — грустно отметил Скиф, обняв Ольгу.
— У тебя скоро отпуск, — напомнила Ольга. — Через пять месяцев. Мы все же отправимся в свадебное путешествие.
На ее глазах показались слезы. Неожиданно она спросила:
— А ты расплатился с колдуном?
Скиф озадаченно посмотрел на жену и нехотя ответил:
— Конечно.
— Много дал? — допытывалась Ольга.
— За колдовство нельзя заплатить много или мало — платят столько, сколько нужно.
Они поцеловались.
Проводив взглядом автобус, Скиф направился в штаб.
Жена офицера, прилетевшая с Ольгой одним рейсом, опять оказалась рядом с ней.
— Вы тоже уезжаете? — удивилась Ольга.
— Нет, — ответила женщина. — Мне в Ташкенте чемодан недогрузили с постельным бельем. Теперь вроде дослали. Еду получать. А сын со мной увязался. Не сидится ему на месте!
— Скучно одному! — солидно объяснил подросток. — Отец на дежурстве, а мне что прикажете делать? Баклуши бить?
— А в аэропорту веселее? — сердилась мать.
— А то? — удивился мальчик ее непонятливости. — Самолеты, вертолеты… То, что надо!
Сзади Ольги сидели оба демобилизованных солдата. Один из них рассказывал другому:
— Представь себе: открытое место, до реки метров сто. По обеим сторонам склоны гор с густыми зарослями. Там можно не двести, а тысячу человек спрятать. Проход — по узкой тропинке. Возле нее и засели снайперы и пулеметчик. Они должны были отсечь наш отход. План у них был простой: мы заходим туда, они отрезают нас и щелкают, как цыплят. Но мы туда не дошли. Сергей заметил снайпера, выстрелил, тот упал. Стрельба поднялась сумасшедшая! А дальше все было, как в страшном сне. Стреляли, бежали, точнее — пятились. Всех вытащили: десять мертвых и четырнадцать раненых. По дороге умер Колька. Наконец-то связались с начальством. Ничего хорошего: вертолеты ночью в ущелье не сядут, никто нас не найдет. Значит, надо самостоятельно карабкаться на вершины от греха подальше. Шли всю ночь. На плащ-палатках несли убитых и раненых. Под утро совсем очумели. Перед глазами вместо камней — разноцветные пятна. К полудню выбрались на вершину и повалились без сил. А командир ходит, словно железный, и бубнит: «Не спать! Занять оборону!» И первый подает пример. Еще день духи не давали сесть вертолетам.
Только под вечер удалось сбросить нам боеприпасы и паек. Ночь была веселой, с перестрелкой. Духи лезли со всех сторон. Умерли еще двое ребят. На третий день борты, наконец, сели. Ни одного убитого не оставили духам! Представляешь, что творилось, а у меня ни одной царапины!
