Старик замолчал, перестал аккомпанировать себе на сазе и закрыл глаза. Ольга достала из сумочки несколько афгани и положила в жестяную коробку из-под чая, стоявшую перед стариком.
Скиф не стал спрашивать жену о том, что она услышала, но Василек, верный своему характеру, не вытерпел:
— Что рассказывал тебе этот древний старец? Ты его слушала, как маму не слушают.
— То была сказка-притча! — ответила Ольга.
— Ребята, а не поесть ли нам? Скиф, зайдем в харчевню! Ты плов из мелкой вермишели ела когда-нибудь? — спросил он у Ольги.
— Нет, — обрадовалась Ольга возможности похода по злачным местам. — Но хочу.
— Запрещено, — отрезал Скиф. — Отравить могут.
— Это смотря где, — не сдавался Василек. — Я знаю местечко, где безопасность гарантирована. Хабиб — не Хабибулла.
— Все они улыбаются в лицо, а ночью стреляют.
— Игорь! — умоляюще посмотрела на мужа Ольга.
И он махнул рукой:
— Бог не выдаст, свинья не съест.
Когда вооруженные шурави вместе с женщиной вошли в харчевню, обедавшие в это время дуканщики, торговцы, дехкане короткими возгласами выразили свое недовольство. Некоторые тут же встали и ушли, бросая негодующие взгляды на вошедших. Хозяин харчевни Хабиб усадил их, быстро расставил на столе железные миски, плоскую тарелку с горкой пресных лепешек, испеченных в тандыре, положил ложки и вилки.
— Приятного аппетита во имя Аллаха! — пожелал он гостям.
— А руки помыть? — спросила Ольга.
Хабиб принес кувшин с водой, тазик и полотенце. Не скрывая удивления от такой просьбы, он полил на руки гостям воды.
Слуга Хабиба внес большое блюдо с пловом из мелкой вермишели с мясом и изюмом.
— Поливай плов мясным соусом вот из этих жестяных блюдечек. И ешь с лепешкой. Они здесь всегда свежие, — сказал Ольге Василек.
Плов исчез буквально за пять минут.
А Хабиб уже нес на подносе стаканы-армуды и чеканные заварные чайнички — каждому отдельно. И чай в них был не какой-нибудь местный, а лучших индийских сортов.
Раздался голос муэдзина, напоминавшего правоверным о том, что настал час молитвы. Верующие прервали обед, сняли обувь и, расположившись на молитвенных ковриках, пали ниц, лицом к востоку, совершая намаз.
После намаза Хабиб вернулся к гостям.
— Хабиб, сколько раз в день полагается делать намаз? — спросил Василек.
— Пять раз, — почтительно склонился Хабиб перед офицером.
— А что, все афганцы делают намаз? — поинтересовалась Ольга.
— Все хорошие мусульмане делают намаз.
— И женщины? Я не видела, чтобы женщина молилась. А на базаре я вообще ни одной не встретила.
