. Я с удовольствием отмечаю, что новый президент не позволит Советам запугивать себя».
Как бы ни оценивать эту инструкцию, она была провокаторской. Но говорить и действовать на языке силы со Сталиным было бесполезно. Впрочем, дальнейшее развитие истории наглядно продемонстрировало, что говорить языком силы с державой, созданной великим Сталиным, тоже было бессмысленно. Ее можно было поставить на колени, только взорвав изнутри, внедрив в общество иную форму коллаборационизма[10] — диссидентство. Но это другая история.
Первая встреча Сталина и Молотова с американскими представителями началась в 8 часов вечера 26 мая. Кроме Гопкинса, присутствовали посол США Аверелл Гарриман и помощник госсекретаря Болен.
Высоко ценивший Гарри Гопкинса, проявившего реализм и желание помочь Советскому Союзу в трудные дни 1941 года, Вождь принял представителя президента тепло. Собеседники вспомнили свои встречи во время войны и отметили заслуги Рузвельта, к которому оба относились с уважением.
По ходу разговора Гопкинс сообщил Сталину, что в Контрольном Совете по Германии Америку будет представлять генерал Эйзенхауэр. Сталин отреагировал сразу, сообщив, что представлять советскую сторону будет маршал Жуков. И добавил:
— Об этом назначении будет объявлено в ближайшее время.
С американцами Сталин был откровенен, но дипломатичен. В беседе 27 мая он подчеркнул, что во взаимоотношениях с США «он не будет пытаться использовать советское общественное мнение в качестве ширмы, а скажет о тех настроениях, которые создались в советских правительственных кругах в результате недавних действий Соединенных Штатов».
Речь шла о том, что еще 8 мая, в день капитуляции Германии, Трумэн подписал приказ о прекращении поставок в Советский Союз по ленд-лизу. Этот почти демонстративный акт президент совершил без предупреждений и каких-либо объяснений советской стороне.
Сталин отметил, что «в этих кругах испытывают определенную тревогу по поводу позиции, занятой правительством Соединенных Штатов. По мнению этих кругов, в отношении Америки к Советскому Союзу наступило заметное охлаждение, как только стало ясно, что Германия потерпела поражение, и дело выглядит так, будто бы американцы теперь говорят, что русские больше не нужны».
Конечно, он умышленно обобщал, упоминая о советских «правительственных кругах». Возможно, до него дошла информация, что в своем кругу Трумэн заявил: «Русские скоро будут поставлены на место, и тогда США возьмут на себя руководство развитием мира по пути, по которому следует идти».
