Но на следующий день дозор вернулся. Беглец из соседнего разгромленного племени сообщил, что нас опасность миновала. Убийцы направились на север, где осень уже наступили и там, истребив детей, залегли на зимнюю спячку.
По правде сказать, я предложил жесточайшую, но по-моему, справедливую и необходимую меру — посоветовал организовать поход на север, вскрыть тамошнюю пещеру спячки, разбудить этих самых аррыев, судить их всенародно и, приговорив к казни, оставить связанными на снегу... так, чтобы раз и навсегда подражать им было неповадно.
— Да это же опасно, — сказали мои храбрецы. — Наверное, арры еще не совсем заснули. Проснутся и сражаться будут.
— Да это же далеко, — сказали другие мужи. — Холодно там. Мы и сами замерзнем по дороге. И наши семьи останутся без отцов, жены и маленькие дети. Нельзя бросать их без помощи на много дней. Дни-то бегут, уходит невозвратное время.
— Но ведь арры проснутся и на следующее лето, придут сюда, ваших же детей перебьют.
— Да не пойдут они сюда. Севернее пошли. Арры — нордическая раса, им прохлада привычнее. И на будущее лето пойдут севернее. Наших детей минуют.
— А если не минуют? Если соблазнит их долгое лето? Если присоединятся к ним южные племена?
— Там видно будет. Весна осени мудренее. Мука перемелется, все переменится. Пугаешь будущим летом, а в поход-то зовешь сейчас.
По-ден-ки!
Так на кровавом чужом опыте убедился я, что поденки мои, как и все разумные существа во Вселенной, на самом деле очень хотят жить, хотят жить долго, на преступления идут ради долгой жизни, но не на повседневный труд. Жаркое и щедрое сегодня заслоняет от них будущие беды. Даже и думать не хочется о зиме, неприятное вытеснено из сознания. Зачем расстраиваться заранее, настроение себе портить? Дни-то уходят, время бежит. Авось обойдется.
А холода между тем приближались. В августе стало заметно прохладнее. Мужчины скисли раньше жен, ползали как сонные мухи, то и дело прикладывались вздремнуть. Глицинии же и Гортензии, донельзя располневшие на чистой икре, уже не колючие, а обтекаемые, почти шарообразные, кудахтали над своими быстрорастущими цыплятками, обучая их ходить, обучая говорить и вдалбливая правила поведения на будущее лето: какие корешки сосать, какие выбрасывать, как венки вить, как рыкающих парней встречать. Как любить, рожать и кормить, как детей наставлять, от зимы укрывать — полную инструкцию на следующий цикл.
И не к сонным рыкачам, к активным мамам обратился я, взывая к их разуму и чувствам, просил пожалеть не только самих себя, детей малых. Всех по очереди заводил в ракету, демонстрировал, как славно греет мой электрический камин, как тепло в моей искусственной пещере, убеждал, упрашивал, умолял срочно взяться за постройку подобных искусственных пещер. Ну много ли домов требовалось для всех моих Ромашек и Маргариток? Десяток-другой. В тесноте, да не в обиде.
