- Вижу, сидишь, как подсадная утка. Думаю - пойду пристроюсь, - сказал Куницын басом и, подавая Степану Степановичу мясистую руку, ни с того ни с сего захохотал, будто закашлялся.
Они пошли вдоль дома.
Под солнцем блестел ледок, словно по двору было насыпано битое стекло.
- Ну как, привыкаешь?-спросил Куницын, приняв молчаливость Степана Степановича за тоску по службе.-Я, брат, первый год места себе не находил.
- Работу искать надо,-сказал Степан Степанович.
- Ну скажи, все то же,- прогудел Куницын.-И я поначалу рвался, да не так-то это просто. Никуда мы с тобой, старые моржи, не годимся, никому мы не нужны.
Специальности у нас нет-раз. Новую приобретать поздно-два. Смотрят на нас как на вышедших в тиражтри. К почетному и обеспеченному положению мы привыкли и менять его на худшее не пожелаем-четыре.
Ну, есть и пять, и шесть, и семь...
- Есть одно,-возразил Степан Степанович,-желание работать. А если его нет, тут и пять, и шесть, и семь...
- Знаешь- что?-перебил Куницын, подхватывая Степана Степановича под руку.-Строй дачу. Малину разводи.,.
- Разрешите пристроиться?
К ним подошел капитан первого ранга в отставке Копна. Он был в черной шинели, в фуражке с вензелями на козырьке, в начищенных ботинках. Фамилия Копна не подходила к его невысокой фигуре, мелким чертам лица, негромкому простуженному голосу. Он был уволен из армии по болезни, и болезнь эта была на лице его желто-лимонного цвета. Седые виски еще более подчеркивали желтизну лица.
Полковники поздоровались и пустили Копну на левый фланг.
Степан Степанович оглядел своих товарищей и грустно улыбнулся.
- Читали?-спросил Копна.-Кеннеди-то запретил своим генералам подначивающие речи произносить. Может, на штиль потянет, а?
- Поживем-увидим,-уклончиво ответил Куницын. - Все равно мы с ними на разных флангах.
Копна подскочил на месте, спутал шаг и тотчас поправился, зашагал в ногу.
- Что же, в таком случае мирное сосуществование невозможно, по-твоему?
- Ну, возможно, - протянул Куницын и тут же заметил: - Но как на них надеяться?
- Постой, - Копна остановился на секунду. - Где же логика?
Они заспорили, горячась и перебивая друг друга.
И раньше Степан Степанович не раз слышал подобные споры, но они почему-то не раздражали его так, как сегодня. "О чем они спорят? - думал он, уступая место Копне поближе к Куницыну.-Делать нечего-вот и спорят. Когда служили - не до споров было..."
Он пр-ипомнил во всех подробностях историю своей отставки. Сначала был указ о сокращении армии. Они радовались и одобряли этот указ, понимая его мирные цели и благородные задачи. Потом, когда речь пошла о практическом выполнении этого указа, некоторые офицеры, особенно те, что постарше, заволновались. Коекому оставалось дослужить до положенной пенсии годдва. Кое-кто не хотел уходить, чувствуя себя еще вполне способным к службе. Были и такие, что просто пугались перемены, как жители глухой деревеньки пугаются переезда в шумный город. Для страха имелись основания:
