«Крестоносцы» войны | страница 10



— У нас имеются миллионы экземпляров, — продолжал Иетс все менее и менее убедительно. — Мы можем послезавтра доставить их на ваши полевые склады.

Счастье, думал Иетс, что Фарриша здесь нет. Каррузерсу приходится выслушивать его доводы и спорить с ним. Генерал не потерпел бы возражений.

— Но нам не нужен этот старый хлам, — настаивал Каррузерс. — От него никакого проку. С таким же успехом мы можем посылать туалетную бумагу или вообще поберечь снаряды.

В сущности, почему не написать для них листовку, спрашивал себя Иетс. Сам-то он — за или против? Ему-то уж во всяком случае наплевать, чья это компетенция — заниматься политикой. Все эти соперничающие между собой армейские инстанции раздувают свое значение, чтобы сохранить теплые местечки.

— А лучше всего действуют пропуска, — сказал Иетс рассеянно. — Немцы так и хватают их. Почти у всех пленных они есть. Вы же сами докладывали об этом.

Нет, он все-таки против листовки. Она поставит его перед необходимостью ответить на некоторые вопросы, а у него нет ответов. Правда, писать будет Бинг, не он… Но какая разница? Разве он может уклониться от ответственности? Даже если от него не потребуют ни единого слова, ни единой мысли, он все равно должен будет принять или отвергнуть смысл написанного — хотя бы для самого себя.

— Лейтенант Иетс! — Каррузерс запротестовал так громко, что связист, дремавший в дальнем углу за коммутаторной доской, проснулся и вскочил со стула. — Это идея генерала. Я же вам говорил. И прекрасная идея, по-моему. Четвертое июля…

— Знаю, знаю, — устало прервал его Иетс. — Четвертое июля — рождение нации, и нация ведет войну… Почему вы не хотите меня понять? Вы просто боитесь генерала.

— Ничего подобного!

— Хорошо, допустим, — согласился Иетс. — Вы хотите выполнить приказ своего начальства. А мы должны подчиняться своему.

— Но, черт возьми, армия-то ведь одна!

— Вот именно. И генерал Фарриш тоже служит в этой армии. Весьма сожалею, что вам придется объяснить ему это.

— Что объяснить? — раздался с порога густой хриплый бас.

Все обернулись.

— Смирно! — гаркнул связист из своего угла, втайне благодаря своего ангела-хранителя за то, что проснулся вовремя.

Фарриш, наклонив голову, чтобы не задеть за притолоку, проследовал к столу. На нем были сапоги для верховой езды, в руках — стек. Он положил стек на стол и сел на место Каррузерса; стул затрещал под его тяжестью.

— Вольно, — сказал Фарриш. — О чем вы тут говорили? Что объяснить? Кто эти люди, Каррузерс?