В XII в. ситуация была уже иная. Утвердившись, церковь встала перед другими трудностями. Древняя Русь, согласно своим традиционным представлениям, не видела в церкви и ее представителях какой-то надстройки, стоящей над обществом, а тем более главенствующей над ним. «Люди» понимали их функции в свете старых представлений. Примечательно, что само введение христианства в Киеве воспринималось в рамках языческой традиции. Для киевлян, да и для Владимира это было, по сути дела, продолжением прежних языческих реформ. Языческая подоплека сквозит в известной процедуре выбора вер. Что интересует Владимира и его окружение? Отнюдь не догматы христианской религии. Известно, какую роль обряд, ритуал играет в языческом мировоззрении и культе. Это, видимо, знали и в Византии. Во всяком случае, когда русские послы прибыли в Царьград, им показали такое богослужение, что оставалось только сделать вывод, который вполне укладывался в рамки архаического, языческого восприятия: «пребывает там бог с людьми, и служба их (византийцев — А.Д.) лучше, чем во всех других странах». Предшествующие события тоже должны восприниматься в языческом ключе. Нельзя воспринимать слова Владимира: «На Руси есть веселие пить…» только иронически и карикатурно. Языческий пир был важным элементом социально-политической организации Руси X в. В рамках такого рода пиров общались знать и народ, происходило перераспределение материальных ценностей. Это был важный инструмент управления обществом. Как язычник ведет себя Владимир и в знаменитом походе на Корсунь. Те условия, которые он ставит (если будет невеста — крещусь; прозрею, исцелюсь — тоже крещусь) — не что иное как язычески наивный подход к религии. То, что Владимир делает уже после крещения, возвращаясь в Киев, хорошо известный в древних обществах «своз богов». Отправляясь из Корсуни, Владимир берет и местных богов. Возвратившись в Киев, Владимир подвергает Перуна чисто языческой экзекуции. Вся процедура расправы с Перуном направлена па то, чтобы унизить этого бога, дискредитировать его. Вот для чего его привязывают к хвосту коня, бьют. Перун, видимо, скомпрометировал себя, этот бог уже не удовлетворял чаяний жителей Киева и жестоко за это поплатился. В древних обществах довольно вольно еще поступали с богами и бог, который не нравился общине, мог быть наказан или даже уничтожен. Не могла внести дискомфорта в сознание киевлян и процедура водного крещения, ведь многие обряды славянского языческого ритуала были связаны с водой. Церкви, которые возводились на местах языческих капищ, тоже, видимо, воспринимались сквозь языческую призму. Не случайно они повторяли подчас в своем объеме предшествующие языческие сооружения. Архаическое сознание воспринимало христианство и его институты как нечто такое, что сменяло организацию и культ язычества, становилось на их место. Вот почему община требовала от церкви подчинения ее решениям. Отсюда и весьма неопределенное положение церкви в древнерусском обществе, ее «политическая слабость», по выражению современного исследователя истории церкви Я. Н. Щапова. Для того чтобы органически войти в систему общества, потребовалось время. Какими же были в конкретных проявлениях взаимоотношения христианской церковной организации па Руси с укладом жизни общества?
