— Не мы, а ты забыл, — поправил инженер Шарыгин. — Твоя была очередь дежурить.
— Ну, я. Дело не в этом. Там, кстати, нетрудно обсчитаться и пропустить кого-нибудь, — все вольеры одинаковые и дельфины тоже.
— Неверно, у них у каждого своя физиономия. А Ева, по-моему, вообще красавица, — перебил опять Шарыгин.
— Да ладно вам, Константин Михайлович, — сказала жена Воскобойникова. — Не даете послушать. Приложиться, поди, успели?
— Действительно. Ты, Костя, выпивший всегда мешаешь, — обиделся Павел Семенович. — На чем это я остановился? Ах, да. Стали, значит, кормить дельфинов во второй раз, а Самсон хватает рыбу и выбрасывает на мосточек. Думали сначала — балуется, но он до конца дня так ни одной рыбки не съел, пока мы не вспомнили, что Ева голодная. Оказывается, Самсон пытался поделиться с ней, да не мог перебросить рыбу — мостки-то довольно широкие.
— Не столько мостки там широкие, сколько умишко у тебя узенький. Догадаться он не мог! Небось, сам поесть не забыл, — совсем уж грубо вставил Шарыгин.
— Хватит ссориться, — заволновалась хозяйка. — Вечно вас, Костя, мир с Павлом не берет.
— И напрасно вы, Шарыгин, думаете, будто Павел Семенович плохо к животным относится. Просто у вас к нему, как к доценту, никакого уважения нет, — вступилась молодая аспирантка Ниночка Безо. — А если хотите знать, это именно он научил их музыку слушать.
— Да, и представьте, у дельфинов даже музыкальный вкус проявился. Особенно им нравился марш из «Аиды». Помните? Пам-порам-по-рам-порам-пора-ам-пам, — пропел Воскобойннков.
— Это не из «Аиды», — сказал вдруг Громов, и все обернулись к нему. — Это хор охотников из «Волшебного стрелка».
— Вот еще! — фыркнула Воскобойникова. — А я говорю — из «Аиды». Вы, молодой человек, выбирайте место, где эрудицию показывать. Мы с Павлом в свое время чуть ли не все оперы посмотрели…
— Оперы не смотрят, а слушают, — ввернул вновь Шарыгин.
Громов же опустил глаза и улыбнулся.
— И откуда столько самонадеянности? — все еще кипела Воскобойникова. — Устроятся в научную лабораторию и уже воображают себя интеллигенцией. Можно подумать, что вы имеете какое-нибудь отношение к музыке.
— Имеет, — негромко произнесла Надя Громова и, обводя всех заблестевшим взглядом, громче и тверже добавила: — Леня имеет. Он четыре года назад стал победителем международного конкурса вокалистов. А его Лоэнгрина приезжали слушать итальянские и болгарские музыковеды.
Воцарилась длинная неловкая пауза. Только Громов тихо упрекнул жену:
