Напротив Меты сидела ее мать Элиза, внешность которой они с сестрой унаследовали: грациозная фигура, необычайно правильные черты лица и натуральные белые волосы. Именно у матери Мета научилась считать калории, поскольку данное природой эфирное тело ни в коем случае нельзя было разрушать. Человек может выделиться из общей массы только благодаря выступающим скулам, узким плечам и тонким запястьям.
Мете понадобилось мгновение, чтобы увидеть, что скромно накрашенные губы матери поджаты. Итак, это она вырвала ее из мечтаний. Элиза прервала свой подробный отчет о поездке на выходные к морю, потому что в «Деа» пришла известная пара с отпрыском. Сын, которому было, пожалуй, лет четырнадцать, побрил себе половину головы. Выглядел он так, словно мать ворвалась в ванную комнату на середине процедуры и вырвала из его рук бритву. Другую половину головы украшали светло-русые локоны до плеч.
Элиза казалась настолько погруженной в созерцание, что просто забыла о своем маленьком докладе, — равно как и о ризотто, и о своей молчаливой семье.
— Наталии следовало бы каждый вечер подсыпать своему сорванцу седативное в пиццу, это избавило бы ее от массы хлопот. При случае я намекну ей на это, — задумчиво произнесла Элиза, в то время как ее пальцы поглаживали льняную скатерть. Она испытывала слабость к скандалам, хотя ни за что не признала бы этого. Слишком ординарно.
Слева от Элизы сидел ее муж, отец Меты, Лоренц, поглощенный своим стейком с кровью. Хотя ему было уже далеко за шестьдесят, он представлял собой великолепный образец мужчины: высокий и широкоплечий, сохранившиеся волосы все еще темные. Все в нем производило впечатление силы — от голоса, рассуждающего о семейном древе, и до счета в банке. Воплощенное слово «видный». Иногда Мета начинала подозревать, что из всех молодых девушек, которые, по словам ее матери, строили ему глазки, он выбрал именно Элизу, потому что ее изящная, хрупкая фигурка выгодно подчеркивала его статность. Его тщеславие тоже было довольно внушительным, но он сглаживал его при помощи суховатого юмора. Как обычно, когда родители сидели рядом, Мета удивилась тому, насколько они разные и как чудесно дополняют друг друга.
Лоренц почувствовал взгляд Меты и указал на тарелку с картофелем и розмарином.
— Можешь взять себе немного, — предложил он и снова вернулся к стейку.
Мета поспешно отвела взгляд от аппетитного картофеля. Справа от нее сидела ее младшая сестра Эмма. В одной руке она держала вилку с кусочком курятины, в то время как другая постоянно перебирала под столом оставшиеся в пачке сигареты. На ее обнаженных коленях лежала донельзя истрепанная упаковка. А платье задралось настолько, что не заметить этого не мог даже официант, который как раз подливал ей воды.
