Тут возникли два осложнения. Во-первых, имя английского кота осталось неизвестным, оно потерялось в глубине веков. Во-вторых, имя венецианского кота, хоть и известное, никак не годилось. Ибо звали кота - Нини. Я был уверен, что мой кот это имя отвергнет.
Были достойны рассмотрения имена двух недавно здравствовавших представителей английских котов. Преимущество было за питомцем королевы Виктории, потому что он был белым. Его имя, очевидно, нравилось и королеве, и коту. Его звали Белый Вереск. Однако мне показалось, что моему коту это имя не подойдет. Вторым был кот по имени Нельсон - верный компаньон Уинстона Черчилля еще с времен Второй мировой войны. К большому огорчению хозяина, этот кот во время бомбежек Лондона прятался в самом дальнем углу под кроватью, его всегда можно было там найти. «Несмотря на мои многочисленные просьбы, - писал премьер-министр, - я потерпел неудачу, убеждая моего друга, что его поведение трусливо и недостойно имени, которое он носит». Близким к идеалу, как мне казалось, было имя кота Александра Дюма-сына. Этот кот, которого звали Мисуфф, ежедневно проходил со своим хозяином ровно половину пути и потом возвращался обратно. К вечеру он снова приходил на то же место, чтобы встретить хозяина. Но в те дни, когда хозяин задерживался и не собирался возвращаться обычной дорогой, Мисуфф каким-то образом догадывался об этом и, как уверяет Дюма, никогда не выходил из дома, чтобы встретить его.
Мисуфф, решил я, вот имя, которым можно было бы назвать моего кота.
Было еще занятное имя, оно принадлежало котенку Чарльза Диккенса. Когда Диккенс засиживался с работой в своем кабинете, котенок забирался на стол и лапой смахивал подсвечник. Писатель снова зажигал свечу, и котенок немедленно снова ее сбивал, после чего Диккенс должен был оставить работу и обратить внимание на шалуна. Котенка с рождения звали Вильям. Но когда выяснилось, что котенок скоро станет мамой, Диккенс стал называть его Вильгельминой.
Наконец я надумал проверить, как звали котов моих любимых писателей.
Кота Герберта Уэллса звали Мистер Питер Уэллс. Этот Мистер Питер Уэллс был, конечно, замечательным созданием. Если гости писателя говорили слишком громко или слишком долго, в обычае Мистера Питера Уэллса было спрыгнуть со своего любимого кресла и, создавая как можно больше шума и привлекая максимум внимания, демонстративно покинуть комнату. Этот уход явно добавлял таинственности атмосфере в салоне, и я решил испытать на моем подопечном имя Мистер Питер Эмори.
