Легионер безошибочно определил, что Артур направляется в сторону нейтральной зоны. Даже когда следы начали петлять, Мишель «не повелся». Шел прямо на запад.
После обеда, как он и предполагал, увидел вдали черную точку: человек с автоматом Калашникова на плече медленно плелся по пустыне. Легионер пожелал оставаться незамеченным, аккуратно, припадая к земле, шел за Артуром. Не упускал «главного боевика» из виду.
Мишель вышел – выполз – на край неширокой ложбины.
Внизу мирно паслась отара овец. Пастух сидел на пегой кобыле, а перед ним стоял мальчик лет двенадцати.
Мишель осторожно приблизился к ним. Легионер увидел, что пастух – старик с очень темным лицом, изрезанным глубокими морщинами. Старик был очень сердитым. А мальчишка – весь в слезах. Пастух почем зря отчитывал его и громко кого-то проклинал.
– Шайтан! Шайтан! – слышал Легионер.
– Добрый день! – обратился он к пастуху по-арабски.
Старик сбросил с плеча английскую винтовку времен Первой мировой войны и направил ее на Мишеля.
– Не надо! Не надо! Я к вам с миром! – крикнул Мишель. Он старался как можно отчетливее выговаривать каждое слово.
– Твой друг обидел мальчика и украл моего осла, – ответил старик. – Я убью тебя, а потом его!
– Это не друг! Я сам хочу его убить! – сказал Мишель. – Помоги мне!
Старик презрительно посмотрел на Легионера. Мишель изобразил на своем лице праведный гнев.
И старик поверил ему, опустил винтовку.
– Но тебе не надо его убивать, – сказал он.
– Почему? – высоко поднял брови Мишель. – Потому что я сам убью его!.. – уверенно ответил семидесятилетний, а может быть и страше, старик. Он минуту подумал и довершил свою фразу:
– Потому что если ты его убьешь, как же я получу назад своего осла?
А Мишель долго не думал над ответом.
– Я покупаю твоего осла, – предложил Легионер. – И кобылу, на которой ты сидишь, тоже.
В знак несогласия старик покачал головой.
– Я стар и почти не могу ходить своими ногами... – тихо проговорил он.
– Не спеши, старик. – Мишель достал из кармана три банкноты по тысяче долларов, которые захватил из сейфа военного лагеря. – На эти деньги ты сможешь себе купить и осла, и коня.
– Нет, такую кобылу я уже не куплю...
Старик-араб, хоть и говорил про больные ноги, довольно резво соскочил с лошади и подошел к Мишелю. Он посмотрел на банкноты, попросил их подержать. Взяв банкноты в руки, пастух пошелестел ими, посмотрел на свет.
– Моя старая кобыла и больной осел стоят одну банкноту. А так как тебе и кобыла, и осел очень нужны, то они стоят две банкноты.
