Отряд остановился против ворот Копылова и стоял довольно значительное время в нерешительности. Семеныч произвел рекогносцировку через окошки хаты. В торжественной тишине ожидания, водворившейся среди любопытствующей толпы, почувствовалось нечто не шуточное и внушительное. И пьяный гомон, беззаботно жужжащий в хате Копылова, вырос вдруг в своем значении и облекся тайными страхами.
— Ну что? — спросил атаман у Семепыча, когда он вернулся от окна.
— Да пьяные, вашбродь.
— Пьяные?..
— Дударев вряд и через губу переплюнет…
— Надо взять! А то кабы не сожгли станицу… Ножей не видать при них?
— В руках не видать, а так думаю: должны быть при них ножи…
— Надо осторожно. У тебя, Игнат, ружье — так ты уж иди передом…
— Ружье-то ружье, вашбродь, да кабы заряжено! — прискорбным голосом отозвался Бунтиш. — Пистонов нет. Заходил к Кузьмичу пистонов взять — нет подобных пистонов…
— Тогда дай свисток — пущай на всякий случай подойдут прочие…
— Сзывай лезервы, Бунтиш! — послышался веселый женский голос из толпы.
— Куче-то их можно голыми руками забрать! — уверенно сказал Бунтиш.
— Ну, играй тревогу? Не проводи время! — опять раздался из толпы нетерпеливый голос, и дрожали в нем веселые ноты добродушного зубоскальства.
Старик достал из-за пазухи свисток и надул щеки. Засвистел. Послышался странный, сиплый, глухой звук.
— Э?! — насмешливо воскликнул кто-то в толпе.
— Засорил…
Старик подул еще — опять бессильно прошипел сиплый, простуженный звук.
— Разучился!..
— Чего разучился? Засорил…
— Горошина застряла! — сказал старик, сердито обернувшись на критикующие голоса. И стал стучать свистком о ложу своего дробовика. Стучал томительно долго. Потом, набравши побольше воздуха, опять подул. Веселый, журчащий, клекочущий звук побежал в чуткую тишину, а ему тотчас отозвались еще два-три свистка в разных концах станицы. Бунтиш победоносно оглянулся кругом.
— Ловко! — послышался льстиво-одобрительный голос Рванкина.
Бунтиш засвистел опять, и снова дружеским приветствием откликнулись ему другие свистки — все с того же расстояния, ни дальше, ни ближе. Должно быть, сидели себе старички где-нибудь на завалинках и дремали.
Заслышали ли эти свистки в хатке Копылова или просто надоело сидеть в духоте, но вдруг пьяный гомон из стен ее выбежал сначала па двор, затем к воротам, на улицу. Две черные, колеблющиеся фигуры, бестолково галдевшие, качаясь, подвигались вперед порывистыми толчками. Кричали, размахивали руками, ругались.
