Она уставилась на него непонимающим взглядом.
— Я хочу сказать, что просыпаюсь здесь только после того, как засну там.
Снова недоумение.
— Ну и что?
— А то, что я не уверен, что я сейчас не сплю и что все это, — он обвел рукой вокруг, — мне не снится.
— Но я здесь, рядом, и могу тебе точно сказать, что ты не спишь.
— Конечно, можешь. И во сне можешь. Почему тогда ты думаешь, что ты настоящая, а не сон?
— Томас, ты слишком лихой романист, и твое, с позволения сказать, творчество не пошло тебе на пользу. Уже поздно, я спать хочу.
Она, конечно, права. Но если она права, то их проблемы не столь просты, как иллюзии чокнутого романиста, преследуемого чернокрылыми летучими дракончиками.
Кара повернулась к своей комнате.
— Э-э… Кара…
— Том, у меня нет сил и времени на твои дурачества.
— Почему ты думаешь, что я дурачусь?
Она развернулась обратно.
— Брат, ты хороший парень, и я тебя люблю, но, извини меня, если ты просыпаешься среди ночи с мачете в руке и рассказываешь мне, что я тебе снюсь, я могу только подумать, что у тебя крыша поехала.
Что ж тут возразишь… Том глянул в окно. По-прежнему непроглядная темень.
— У меня часто раньше крыша ехала? Что-то не припомню.
— Да ты вообще живешь без крыши… Без царя в голове. — Она помолчала. — Извини, я неправа. Если не считать идиотской закупки этих статуй на двадцать тысяч баксов, которые никто не покупает, да крокодильей кожи в них…
— Ты знала?
— Ох, Томас… Спокойной ночи.
— В меня сегодня стреляли, задели голову. — Том подбежал к окну и уставился в зазор между шторами. — Если это не сон, то у нас серьезные проблемы.
— Теперь ты не спишь, а бредишь!
Он смахнул с головы кепку. Очевидно, рана была видна хорошо, так как глаза Кары расширились.
— Никакого бреда и никаких шуточек! За мной гнались типы из Нью-Йорка, стреляли, задели. Я потерял сознание в мусорном контейнере, но удрал, прежде чем они меня нашли.
Кара подбежала к нему, потянулась к голове.
— Тебя действительно ранили! — К ране она прикоснулась уже не как родная сестра, а как медицинская, профессионально и компетентно.
— Ничего страшного. Мне еще повезло. Хотя могло бы и меньше повезти.
— Но это опасно! Нужно перевязать.
— Пустяки, царапина.
— Извини, Томми. Я не знала.
Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Если бы ты знала, извиняться пришлось бы мне. — Он чуть помолчал и намного тише добавил: — Не могу поверить, что до этого дошло.
— До чего?
— У нас крупные неприятности, Кара. — Он нервно зашагал по комнате. Она его убьет за это, но куда теперь денешься… — Помнишь, что было с матерью после развода?
