— Может быть, если вы мне покажете мою комнату...
— Ну разумеется.
Барон встал и направился к двери, которую опять распахнул перед гостем.
Бабаков вышел и двинулся за Клементовичем по длинному коридору. Они взобрались вверх по длинной лестнице, и барон открыл дверь.
— Мой слуга нашел чемодан на переднем сиденье вашего автомобиля, — сказал он, — и поставил его за комодом. В комнате должно быть все, что может вам понадобиться. Если чего-то не хватает, дерните за этот шнур, чтобы позвать слугу, — он указал на малиновый шнур, висевший возле старинного комода.
— Благодарю вас и спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Бабаков вошел в спальню. На комоде мерцала лампа, на полу стоял его чемодан.
Дверь позади него закрылась.
Он подошел к кровати. Покрывало было откинуто. Открыв чемодан, он достал пижаму и таблетки.
Раздеваясь, он задавался вопросом: как Клементович узнал, что его чемодан уже здесь?
Сон пришел почти мгновенно. «Коньяк, — подумал он, проваливаясь в дремоту. — Надо будет купить «Хайна», когда вернусь к цивилизации...»
Бабаков не знал, как долго проспал, когда сквозь туман сновидения проник кошмар.
Внезапно оказалось, что он не один. По непонятной причине он начал дрожать, тщетно пытаясь пошевелиться. «Нападение!» — подумал он. Но боли в груди не было. Мышцы не желали подчиняться, дрожа сами по себе, а лицо искажала судорога.
Ему показалось, будто от стены отделилась тень и двинулась в его сторону. У самой кровати она воспарила над полом.
«Сумасшествие! — сказал себе Бабаков. — Тени не ходят! Только невежи и декаденты пугают себя такими вещами!»
А смех барона, подобный трубам Страшного Суда, перекатывался над ним.
Потом все заволокло чернильной, шелковой тьмой, словно в дымовой трубе... Он почувствовал боль в горле, и успокаивающее тепло пробежало по телу.
— Товарищ! — кричал он. — Товарищ Маркс! Боже!.. Не на...
Он проснулся от предрассветного щелканья птиц, чьи песни начинали проникать через пыльные шторы, и тихо застонал. Нет! Две рюмки не могут сотворить такое с человеком.
Бабаков понял, что безнадежно болен. Слишком долго оттягивал. Но его долг! Его долг перед партией... перед народом...
Он скатился с кровати и упал возле нее на колени. На четвереньках подполз к комоду. Трясущимися руками достал таблетки. С трудом открыл флакон.
«Лучше выпить сразу три!»
Он проглотил их и откинулся навзничь.
«Это пройдет, это пройдет. Нужно позвонить и попросить о помощи».
Он вновь пополз, дотянулся до шнура. Изо всех сил дернул и потерял сознание.
