плакать. В шесть часов я все еще плакала. Он
отвез меня в больницу, мне дали успокоительное, и через минуту я плакать
перестала. На следующий день я начала лечение,
которое продолжалось шесть месяцев.
Его я больше никогда не видела.
Когда мое тело обрело свое привычное равновесие, я переспала с другим
мужчиной и заметила, что руки мои лежат
без движения на простынях: я забыла, что с ними делают. Конечно, я снова
взрослый человек, отвечающий за свои
поступки. Но мне кажется, что во мне что-то испортилось.
Прошли годы, а я до сих пор иногда задаю себе вопрос: сможет ли когда-
нибудь мое тело испытать что-либо, кроме
тепленьких, неярких ощущений?
