его сестра) подарила ему еще одну
кошку, и он, естественно, не смог отказаться.
- Это был котенок, чуть менее уродливый, чем первая кошка, которая,
впрочем, беспрерывно ворчала и мяукала, как
будто я принес в дом удава! Но в конце концов они поладили.
- Потом, однажды вечером возвращаюсь я домой и вижу на аллее ребятишек.
При моем появлении они
расступились с самым невинным видом. Я бросаюсь вперед, как идиот, и что же я
вижу на земле? - Котенка, и не в самом
лучшем состоянии. Я поднимаюсь к себе, выпиваю стопку и сажусь читать газету,
думая: через час он оттуда уберется. Еще
через час я говорю себе: "Тебе так же нужна еще одна кошка, как дыра в башке".
Но тут же я думаю: ведь кто-нибудь может ее убить. Я готовлю яичницу, ем
салат, пью кофе, потом решаю после
передачи одиннадцатичасовых новостей по телевизору пойти пройтись. И что же?
Котенок все еще там, только кто-то
отшвырнул его к мусорным бакам. Тогда я вынул из одного бака газету и принес
котенка сюда. На следующий день у меня
было впечатление, что я заделался в кормилицы. Я отвез его к ветеринару, который
кастрировал двух других. Когда я
приехал за ним через шесть дней, он был в полной форме. Еще бы, ведь это стоило
мне шестьдесят восемь долларов
восемьдесят центов. Теперь, каждый раз, когда я уезжаю из Нью-Йорка, это целая
история. Моя домработница приезжает
из Квинса: иногда она может ими заниматься, иногда - нет, а никому из моих
друзей не пришла в голову удачная мысль
поселиться поблизости. Не могу же я попросить человека, которому я не плачу,
приехать от Центрального Парка, от 80-й
или 65-й улиц или из Верхнего Бруклина! Даже от Энди, от 30-й улицы и Парк-Лейна
путь неближний. А парень внизу -
тот вообще ездит от Штата Мичиган, представляешь, от Штата Мичиган!
Следовательно, о нем и речи нет. Приходится
просить других соседей, это мне-то, который ненавидит затруднять других людей.
- Мне они кажутся не очень обременительными, - повторяю я.
- Вот так я и влип в хорошенькую историю, - говорит он в заключение.
* * *
Я каждый день ходила на работу, я была опытной деловой женщиной, меня
любили сотрудники и ценило
начальство. Около пяти часов я убирала свой кабинет, перешучивалась с
сотрудниками в лифте и возвращалась домой, - к
нему домой. К себе я заходила, только чтобы взять кое-что из одежды, да раз в
неделю за почтой. Каждое утро мы вместе
ехали в метро, читали один и тот же номер Таймса: он - респектабельный деловой
