- Ну? Что скажешь?
- Зря вы это все. Зря! Я сделаю все возможное, чтобы ускорить... чтобы привлечь внимание... Но сейчас - не могу.
- Не можешь?
- Мне очень жаль.
- Очень? - Собеседник положил растопыренную пятерню на макушку солдата. Затем молниеносным движением выхватил из-под куртки пистолет.
Никто не успел среагировать - ни Шамиль, ни его бойцы. Поэтому Владимир Александрович в полной неподвижности вынужден был наблюдать за тем, как ствол описывает дугу и упирается в затылок стоящему на коленях мальчишке:
- Смотри! - Хлопнул выстрел, и бледно-розовый фонтанчик обрызгал качнувшегося назад бородача.
Убитый обмяк и уткнулся окровавленным лицом в траву.
Больше выстрелов не последовало, и люди вокруг облегченно зашевелились.
Заговорил хозяин - сердито и возмущенно. Орденоносный командир пожал плечами и что-то ответил, пряча пистолет.
Очевидно, на этот раз все.
Долгих прощаний и проводов не было, но гости во главе со стариком уже направились по дорожке к выходу.
Гвардейцы тоже начали переговариваться нарочито громкими, радостными голосами, похлопывали друг друга по плечам, смеялись.
Шамиль снова замер между Виноградовым и собеседником.
- Эта смерть на тебе, ты понял? - перевел он, показывая на чемоданчик:
- И на этих деньгах.
Владимир Александрович промолчал.
Мимо провели пленного офицера в накинутом на голову мешке.
- Они будут убивать их по одному... Каждую неделю, по пятницам. Снимать на видео - и отдавать в программы новостей, иностранцам. Пока у России не найдется денег, понял?
Шамиль переступил через лежащее на земле тело, и от себя добавил:
- Они это сделают, да...
Пока оттаскивали за калитку труп, Виноградов вместе со всеми стоял во дворе. Потом беспрепятственно прошел в дом, поднялся наверх и в одиночестве сел на кровать.
За окном возник и удалился рев автомобильных двигателей.
Некоторое время Владимир Александрович тупо разглядывал прилипший к ладони чемоданчик - и в конце концов просто закрыл глаза.
Вряд ли Шамиль теперь вернет майору оружие...
Очень хотелось заплакать, но слез не было.
Не было вообще ничего, кроме чужой предсмертной боли.
* * *
Минуты ожидания тянулись долго и тяжело, но к тому времени, когда Владимира Александровича позвали вниз, он уже вполне справился с собой.
Виноградов взял портфель с деньгами и вышел на улицу.
Чтобы спуститься с крыльца, надо было миновать хозяина:
- Э, постой...
Владимир Александрович обернулся. Голос хозяина звучал тревожно:
