Я пыталась сорвать его — тщетно. Не помогли ни отчаянные рывки, ни душистая мыльная пена, и вскоре я оставила бессмысленные попытки, вернувшись в свою комнату.
Расстроенная и подавленная я не сразу заметила, что на моем подоконнике лежат две перчатки, туго набитые собранными мною диковинками. Некоторое время я молча разглядывала их, а потом тихо заплакала, не желая отпускать своих графов…
Утомленные едва завершившимся застольем гости спали, а потому в замке царила размеренная, чуткая тишина, замедляющее и без того не отличающееся скоротечностью время. Несколько часов прошли в тоске и грусти, отравленных вспомнившимися словами гномика.
«Наглый лгун!» — Снова возмутилась я, сжимая кулаки. — «Как он только посмел… Наверняка и про землянику мне солгал…»
А в следующее мгновение в дверь постучали, и веселый голосок горничной спросил, пробудилась ли я.
Сперва, я хотела её отослать, не желая представать в том жалком виде, что представлял мой облик после этой ночи, но… Теплые, ничуть не замявшиеся ягодки лежали на моей ладони алым искушением, позволяющим раз и навсегда покончить со всеми сомнениями…
«Обретают силу только в руках чародея?» — Вспомнила я, и поспешила к дверям.
— Да, сейчас открою! — Откликнулась я на настойчивый стук, с трудом отодвигая засов и впуская внутрь бросившую на меня удивленный взгляд девушку, как всегда, когда я не спускалась к завтраку, приносящую его мне в комнату.
— Поставь у кровати, — приказала я, не сводя глаз с фарфоровой чашечки.
— Как прикажите, — бросая на меня косые взгляды, послушно пробормотала она.
Я отвернулась, с помощью зеркала, наблюдая, как медленно опускается поднос на прикроватный столик. Затем приказала, указав рыжей, как я её называла, на дверь:
— Взгляни-ка, мне показалось там паук.
И дождавшись, когда горничная отвернется, торопливо бросила в чашку чуть помявшуюся, согретую моим дыханием ягоду. Обернулась, прожигая подозрительным взглядом широкую спину в простом льняном платье. Дождавшись, когда его владелица осмотрит все углы и недоуменно обернется ко мне, демонстративно поднесла чашечку к губам и скривилась:
— Горько. — Объявила я, и предложила вскинувшей брови служанке: — Сама попробуй.
— Ваша милость! — Охнула она, растеряно рассматривая мое недовольное лицо. — Если вы хотите, я сделаю…
— Сперва попробуй! — Настаивала я, обличительно протягивая чашку.
Явственно чувствующая подвох служанка нахмурилась, но подчинилась.
Надо сказать, что это была полноватая рыжая девка с румянцем во всю щеку и двумя косами толщиной с мою руку, игриво опускающимися чуть ниже пышной талии.
