— Я не боюсь этого! — Горячо уверила я, сжав прохладные пальцы графа в своих руках.
Больше всего я боялась, что графы не поверят мне, решат, что мне претит дружба с ними.
Но графы лишь рассмеялись, а Зак улыбнулся, осторожно целуя вспыхнувшую, как маков цвет меня в запястье.
— Мы знаем, — ласково произнес он, прижимая моя ладонь к своей груди — туда, где по бархатным кафтаном мерно билось его сердце. — Но лучше бы это было не так…
— Но это так! И я не боюсь. И Элоиза бы не испугалась! — Воскликнула я, и прошептала, опуская глаза: — Она никогда не простит меня…
Я думала, они рассердятся, но в голосе Зака не было и тени гнева:
— Всё будет хорошо! Верь нам, и все будет хорошо! Разве может быть иначе? — Неожиданно серьезно сказал он, показавшись вдруг много старше обычного. И добавил, в мгновение ока, сбрасывая маску кого-то очень древнего, проступившую было сквозь черты молодого мужчины: — Да и как можно не желать счастья своей даме сердца? Верно, Светоч?
А тот лишь улыбнулся, и произнес, впервые за время разговора поднимая глаза на меня: — Естественно. Но раз уж этот рыжий мерзавец посмел раньше объявить Вас дамой своего сердца, то, думаю, не вызывает сомнений, кто поведет вас в первом танце этого вечера! — Заявление беловолосого завело меня в тупик, зато было мгновенно понято Заком.
— Как вы бессовестны, дорогой брат! — Возмутился он, вновь затеребив ленту. — Но так и быть, я уступаю Вам право первого танца, при условии, что два последующих будут принадлежать мне. Право слово, когда спутница, так хороша, как моя, мою мятежную душу посещает непобедимое желание вызвать мерзавца с коим я должен делить внимание моей блистательной госпожи на дуэль, и будь это хоть моя собственная тень — немедля убить её, дабы никто не смел отнимать и самой малой части внимания, предназначенного мне. — Заявил он, и серьезно спросил, обернувшись ко мне: — Ну так что, Элли, пусть поживет ещё или, прикажете призвать к барьеру?
— К…конечно нет, Зак… — Запинаясь, выдохнула я, с тоской представляя недовольство матери. — Я с удовольствием приму оба ваших приглашения. Только не называй меня Элли. — Смущенно добавила я, вздрагивая от восторженного рева, донесшегося со двора. Затем, осторожно высвободила руку и подошла к окну, выглядывая на улицу через плечо устроившегося на подоконнике Светоча: — я - Вира. А Элли — она. — Кивнула я на веселящуюся сестренку, окруженную пестрой стайкой юных аристократок, нетерпеливо ожидавших когда атласная лента будет повязана на глаза лорда Эдьена, чьи светлые волосы и голубые глаза, успели вскружить ни одну голову.
