На миг мои испуганные глаза повстречались с его, расплавленным золотом сияющие на бледном лице. А в следующее мгновение я разучилась дышать.
Рука Светоча уже не зажимала мой судорожно хватающий рот, бережно придерживая меня за плечи, но я не могла даже закричать. Грудь разрывала невыносимая боль, мир кружился, терял очертания, а я не находила сил сделать такой долгожданный вдох. Несколько мгновений я боролась с внезапно ослабевшим телом, пытаясь отогнать алую пелену, затягивающую моё сознание. А затем мир вспыхнул и померк.
Я стонала и всхлипывала, захлёбываясь, задыхаясь сладким, желанным, благословенным воздухом, вместе с болью приносящим возможность дышать. Но вместе с ними пришли и воспоминания о событиях предшествующих моему погружению в столь безрадостное состояние.
Вновь застонав, я попыталась сесть. Перед глазами замелькали алые круги, а я обреченно зажмурилась, чувствуя, как покидает меня ещё не обретенное толком равновесие. Но спустя мгновение вновь распахнула их, силясь различить своего спасителя, так своевременно пришедшего мне на помощь. Однако, разглядев склоненное надо мной знакомое до последней черточки лицо, отнюдь не обрадовалась. Более того — отчаянно забилась, пытаясь высвободиться из хватки крепких рук.
Но не тут-то было. Встрепанный, бледный до синевы Зак мгновенно пресек все возможное сопротивление, с неожиданной силой прижимая к своей груди отчаянно сопротивляющуюся меня.
— Тише, родная моя, тише… — Будто заведенный шептал он, сжимая меня в неожиданных объятиях.
Но я не слушала. Охваченная сумасшедшим, едва ли не животным ужасом, я металась в его руках, не обращая внимания на все мольбы и увещевания рыжего негодяя. Тело бешено извивалось в стальной хватке, ноги безостановочно били по поверхности моего ложа, задевая, судя по всему, и ноги моего пленителя, с губ рвались страшные проклятия, но граф не сдавался.
Терпение его подошло к концу, после очередного, видимо, удачного удара. Зашипевший разъяренной змеей Зак, на миг расслабил хватку. И простонал, рывком возвращая меня на место:
— Светоч, скажи же ей!
Плачущая от боли и страха я, забилась ещё отчаяннее, чтобы спустя мгновение замереть, замороженная тихим голосом, подействовавшим на меня куда сильнее, нежели жаркий шепот рыжего лорда:
— Эльва, успокойся, иначе мы снова погрузим тебя в сон. Хватит. Ты же знаешь, что мы не причиним тебе вреда. — Эхо его слов ещё звенело в воздухе, а я уже замерла, неожиданно обессилив, сквозь пелену слез глядя на застывшую у окна рослую фигуру беловолосого графа. Взгляд пробежал по напряженным плечам, остановившись на сверкающей сини знакомого до последней линии витража.
