и уходил к Борману, с которым и пьянствовал до помрачения
рассудка, после чего они изливали друг другу души. Борман жало-
вался на плохое качество быстроразваливающихся кубинских кирпи-
чей и веревки из лиан, а также на отсутствие пургена в местной
импровизированной аптеке. Американский SysOp жаловался на жад-
ность и плохой характер многочисленного начальства, на что Бор-
ман заявлял, что нормальные двухпудовые немецкие гири ему ни-
когда не заменят никакие, даже самые тяжелые кокосовые орехи.
После каждой такой пьянки у Бормана зверски болела голова и
массив утренних пакостей переносился на вечер.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Около недели лейтенант Помордайский искал Штирлица. Вилла у
Фиделя была большая, а где живет Штирлиц, лейтенант не знал.
Однажды он, голодный, заросший и злой на пакостные изобретения
Бормана, шел по коридору в поисках жертвы для мордобития. Из
одной из дверей выглядывала личность, спокойно поедавшая тушен-
ку из огpомной красивой банки. Помордайский не мог догадаться,
что это и есть Штирлиц. Неизвестно, чего ему больше хотелось:
бумаги, дать в морду или получить в морду, но Помордайский с
яростным воплем "Ненавижу ! "бросился на Штирлица и начал
кусать свешивающуюся с вилки бумагу. Штирлиц видел за свою
жизнь много нахалов и вовремя успел среагировать. Охающий от
удара головой об рацию обиженный лейтенант сидел в углу кабине-
та Штирлица, а тот спокойно открывал следующую pулон бумаги,
ожидая объяснений. Помордайский стойко отказался давать показа-
ния. Штирлиц пытался применять различные пытки, но НКВД-шник
попался на редкость стойкий. Тогда Штирлиц бросил кусок калено-
го железа и решил применить новую страшную пытку: кормление ту-
шенкой. Изголодавшийся лейтенант без каких-либо проблем съел
первые одиннадцать банок. Двенадцатая прошла через силу. Когда
Штирлиц начал открывать тринадцатую, бракованную, Помордайский
завопил о помощи.
-- Здесь тебе никто не поможет, - пообещал Штирлиц, как манную
кашу просовывая куски бумаги в глотку Помордайского. - Если
Штирлиц кого-то пытает, значит, ему это жизненно необходимо.
-- Так Вы Штирлиц ?! - обрадовался Помордайский, ощущая неко-
торые позывы в нижней части своего тела. Съеденные двенадцать
банок бумаги давали о себе знать.
-- Да, - гордо сказал Штирлиц, довольный, что его все знают,
даже всякие жулики, что было особенно приятно.
-- Тогда развязывайте меня скорее ! Я к вам из Центра ! - По-
мордайский скорчился и стал дергаться. Позывы стали еще нестер-
