чий помет с рукава мундира.
Он оскалил зубы в садистской усмешке и достал каpтpидж. Этот
каpтpидж Шелленбергу определенно не нравился. Штирлиц взвесил
каpтpидж на руке, для пробы дал Шелленбергу в зубы. Тот ойкнул и
упал, дрыгая ногами и покрикивая несвоим голосом какой-то бред.
Штирлиц не поверил, покачал головой, стукнул его пару раз ногой
и удалился. Даже китайские SysOp'ы не удастаивались такой чести.
Очнувшийся Шелленберг блаженно выплюнул четыре зуба и посмотрел
в глубокое синее небо.
-- До чего зе зить хоросо, - сказал он.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Прошел месяц. Садист Мюллер вспомнил свою молодость, когда
практиковался дантистом, и вставил Шелленбергу новые передние
зубы заместо старых, так квалифицированно выбитых каpтpиджом
Штирлица. Мюллер построил во дворе виллы новую большую песочни-
цу. Борман установил новую пакостную систему совсем без верево-
чек, на каком-то новом средстве, называемом полупроводниками, в
результате чего Фидель хромал и ходил с прекрасным огромным си-
няком под левым глазом. Геббельсу выписали из Украины новые
шелковые шаровары. Фюрер уехал в Бразилию лечиться от импотен-
ции. К Штирлицу каждый день наведывался американский SysOp', си-
дел у него в приемной часа два, заглядывал в сейф. В сейфе
Штирлиц хранил ценную американскую бумагу, на которую амери-
канский SysOp не мог и смотреть. Тушенка кончалась с каждым
днем, и Штирлиц стал подумывать над вопросами ее пополнения.
-- Слушай ты, зануда, - сказал он однажды американскому шпио-
ну. Тот ожидал большого красивого пинка или прекрасного мягкого
подзатыльника и поэтому зажмурился. - Ты, я тебе говорю, хо-
чешь, чтобы я на тебя работал, давай сюда ящик ... нет, эшелон
с бумагой !
Шпион засуетился и пообещал привести бумагу на следующий же
день. Штирлиц с чистым сердцем вскрыл свой последний pулон бу-
маги и через двадцать минут уже прислушивался к умиротворенно-
му периодическому бурчанию в своем животе. Когда Штирлиц нае-
дался, с ним можно было поговорить на отвлеченные темы. Этим и
воспользовался Фидель.
-- Штирлиц, как вы относитесь к женщинам ? - спросил он. Штир-
лиц задумался и наморщил лоб. Последняя женщина, к которой он
как-либо относился, убежала от него прошлой ночью, сверкая по-
дошвами туфель. Поэтому Штирлиц не нашел ничего лучшего как
после десятиминутного раздумья спросить "А что ? "
-- Да так, - Фидель знал, что к человеку, на вопрос о женщинах
отвечающего "А что ", лучше не лезть с подобными вопросами,
