Затем Унтилов ответил — против обыкновения довольно громко:
— А вот был у меня тут забавный случай в лакейской… Явился Ерошка — вы его, разумеется, не знаете, но это мой кучер, — и с донесением на Ермошку. Сей почтенный человек вам также незнаком, но это мой повар. Что один, дескать, таскает у меня мелкие деньги и две бутылки хорошего шампанского тоже зачем-то спер, а другой это, значит, наблюдал и теперь как самовидец сообщает. Хэ, забавно мне стало, разумеется… — Унтилов запустил тощий узловатый палец в глубокую дырку на своем подбородке, почесал ее и немного растерянным тоном заключил: — Ну так я высек обоих, чтоб и не воровали, и не доносили, — и дело с концом! А может, он и не воровал вовсе, откуда мне знать — я же не разбирался…
Вот после этого странного разговора о двух лукавых холопах прекратилось повышение Филиппа Федоровича в чинах. Самому это странным не казалось, и жалоб никаких подполковник Унтилов не высказывал.
Получив предписание из трясущихся рук Ильяшенкова (комендант провел бессонную ночь!), Унтилов тяжело опустился на стул, заложил ногу на ногу.
— Как будем исследовать? — спросил он. — Что они говорят? Будто один секундант был?
Василий Иванович сказал немного невпопад:
— Я в штаб армии отправил донесение… И в Пятигорскую городскую частную управу…
Унтилов чуть шевельнул носом, как будто хотел поморщиться, но передумал.
— Жандармов пришлют…
— А пусть бы и прислали! — вскрикнул Василий Иванович. — Я-то думал, мальчишки друг друга поранили — и разошлись, а он… Он же помер!
— Чьи были пистолеты? — спросил Унтилов.
— Мартынов показывает, будто глебовские…
— А что еще он может показывать — если был только один секундант и никто больше о поединке не знал… — сказал Унтилов, поднимаясь. — Мне до всякой истины докапываться, Василий Иванович, или придержать коней?
Ильяшенков посмотрел на него, сидя, снизу вверх; в серых круглых глазах коменданта появилось страдание.
— Как с вами всегда трудно, Филипп Федорович! Для чего непременно так говорить, чтобы другим делалось неловко?
Унтилов кривовато пожал острыми плечами:
— Я ведь вам только то говорю, о чем думаю.
— Вы мне все рассказывайте, — решил Ильяшенков. — Там решится.
— Давайте сейчас решим, пока жандармы не понаехали, — предложил Унтилов. — Из штаба армии непременно предложат добавить в комиссию полковника-другого и сплошь в голубом.
— Ну и будете сотрудничать с полковником в голубом! — разъярился Ильяшенков. — Умные все стали! У всякого свое мнение.
