— У меня есть девиз, — сказал Рузвельт. — До этого момента я делился им только с несколькими людьми, но когда-нибудь объявлю всем, поскольку он хорошо служил мне в прошлом и еще лучше послужит сегодня ночью. — После небольшой паузы он продолжил: — Говори негромко и носи с собой большую дубинку. — Он сдернул с прогулочной трости металлический наконечник и обнажил заостренный конец, отточенный накануне вечером. — моя большая дубинка.
— Так вам и это известно, — невозмутимо произнес Демосфен. — А никто из ваших учителей не говорил, как можно вонзить деревянный кол в сердце человека, в пятьдесят раз превосходящего вас по силе?
— Давайте выясним, — предложил Рузвельт и шагнул вперед.
Демосфен уверенно поднял правую руку и схватил кончик трости. В следующее мгновение он пронзительно вскрикнул от боли и отдернул руку с почерневшими и покрытыми пузырями пальцами.
— Сегодня днем я узнал не только про деревянный кол, — сказал Рузвельт. — По пути сюда я взял на себя смелость окунуть трость в святую воду.
Демосфен яростно закричал и рванулся вперед.
— Я не собираюсь погибать в одиночестве! — выкрикнул он в тот момент, когда заостренный конец трости глубоко вонзился ему в грудь.
Демосфен отчаянно пытался дотянуться руками до шеи своего убийцы.
— В одиночестве и никем не оплаканный, — не дрогнув, пообещал ему Рузвельт.
Минутой позже существо, называемое Демосфеном, прекратило свое существование.
Места, освободившиеся после устранения Паскаля, Цукермана и О'Брайена, недолго оставались пустыми и вскоре были заняты новыми фигурами. Но после Демосфена эта проблема не казалась такой неразрешимой, как еще месяц назад.
Комиссар полиции с нетерпением предвкушал новый вызов.
ночном воздухе чувствовалось дыхание осени — нет, не легкое дуновение, а уверенный выдох: от него краснели носы, он забирался в рукава и за воротники, навевая мысли о теплом очаге, жареных каштанах и зимних пальто, которые скоро придется доставать из шкафов.
Еще одно лето подошло к концу, и он радовался этому. Лето всегда было ее самым любимым временем года.
Поеживаясь в черном, в тон приближающейся ночи и настроению, флисовом пальто, он шагнул в сторону, чтобы избежать столкновения с двумя молоденькими модницами — разрумянившиеся от холода, они хихикали по любому пустяку, — и споткнулся о незаметную трещину на тротуаре. Стараясь удержаться на ногах, он нечаянно толкнул плечом мужчину в спортивном твидовом пиджаке.
