Из тени вышел Эд. Такой же как ночью — бледный, седой, в белых трусах и майке:
— Привет!
Вадим испугался.
От страха расширились зрачки.
Попятился, опрокинув ногой горшок с геранью. Притупляющее действие лекарств полностью закончилось:
— Эд? Но ты ведь…
Эд грустно улыбнулся, приблизился:
— Мама опять плакала весь день. Жаль, что меня перевели в другую палату, мне нравилось лежать с тобой, а там где я теперь слишком холодно — одеяло не спасает.
Вадим побледнел. Он точно знал, что сосед умер, что его перевезли в морг, а значит перед ним… Призрак?
— Эд, не подходи! Прошу тебя, не подходи!
— Да ладно тебе, дай погреться у окна… Правда, сегодня хороший день? А у меня живот снова разболелся…
Вадим отскочил на безопасное расстояние. Бывший сосед подошёл слишком близко.
Ужас.
Покинув сумрак больничного коридора, истинная сущность Эда стала видна невооружённым взглядом. Он состоял из дыма — плотного, молочного дыма, какой бывает, если в сильный костёр бросить охапку зелёной травы. Дым излучал холодный слабый свет. Вадим мгновенно замёрз, покрылся гусиной кожей, на затылке зашевелились волосы, голос охрип:
— Эд, ты… Ты умер! Тебя ещё вчера перевезли в морг…
Сосед выглядел немного растерянным:
— Умер?.. Ах, да… Наверное… Всё так странно… Тебе не холодно? Мне очень… И мама опять плакала…
Он во все глаза смотрел на призрака. Отступать было некуда — спина упёрлась в гладкую стену. Практически перестал дышать. Страх переполнил Вадима, ещё немного и начнётся неконтролируемая паника, он жалобно прошептал:
— Эд, твоя мама плачет, потому что ты в морге. Ты умер…
— Умер… Всё случилось так быстро… Знаешь, я ведь напоролся на вилы! Прикинь! — Эд задрал майку, демонстрируя перебинтованный живот, — кто-то забыл их в стогу сена, а я прыгнул… Куда ты?
Последние слова долетели, когда он уже громко шлёпая тапками, бежал прочь из оранжереи. Возвращаться в палату не имело смысла — Эд наверняка найдёт его там. Вперёд — подальше отсюда. Он метнулся к лестнице на третий этаж. Пустынно. Почему в больнице так тихо? Где все врачи и медсёстры?
Вперёд. Третий этаж ничем не отличался от второго. Страх подгонял ноющие ноги. Он обернулся, чтобы убедиться — погони нет. Неожиданно в глазах потемнело, вакуум вместо воздуха, зима вместо лета. Реальный мир исчез. Заложило уши. Лёгкие отозвались болью, как будто он захлебнулся. Вадим споткнулся — упал, растянулся на бетонном полу, пролетел ещё с полметра.
— Ну и молодёжь пошла: несутся, под ноги не смотрят! Так и убиться недолго, — скрипучее ворчание пожилой женщины сопровождалось шарканьем ног и тихим постукиванием клюки.
