— Неужели его ратники не заметили ничего перед тем, как он лишился чувств? — хмурилась Моргана. — Никаких признаков недомогания?
— Никаких, сестрица! — Мужской голос — тот самый, что приказывал нести его сюда, — должно быть, принадлежал самому Арториусу. Моргана налила чего-то в кубок и поднесла к его губам, когда в комнату вошел еще один человек. Стройная женщина в белых одеждах, поверх которых был накинут тяжелый шерстяной плащ.
— Мне ужасно жаль… Я собирала целебные травы в полнолуние, когда меня нашел посыльный с этим известием. Я спешила как могла. Он лежит тихо, Моргана?
— О да, Ковианна Ним. Боюсь, даже тише, чем полагалось бы.
Ковианна Ним, кем бы она ни была, тоже оказалась хороша собой; длинные, распущенные волосы волнами падали ей на плечи. Одежда ее выделялась простотой на фоне ярко-красных, синих и желтых одеяний остальных — чисто-белое платье, только подол, волочившийся по земле, слегка запылился. Теплый плащ с откинутым на плечи капюшоном, связанный из самой мягкой ягнячьей шерсти, был подхвачен на талии поясом из серебряных звеньев изысканной работы с характерным кельтским орнаментом. Продолжавший лежать в полуоглушенном состоянии Стирлинг так и не смог решить, которую из двух склонившихся над ним целительниц он бы выбрал… скорее, он предпочел бы обойтись без обеих.
— Выпей это, Анцелотис.
Чем бы это ни было, пить это Стирлинг определенно не хотел. И Анцелотис тоже. Увы, Моргана была не из тех, кому перечат. Он проглотил горькую жидкость, разлившуюся странным щекотным ощущением по всему телу. Может, вяло подумал Стирлинг, если повезет, он проснется и обнаружит, что вся эта история — всего лишь дурной сон…
Моргана присела у огромного очага, держа в руках кубок подогретого вина с успокаивающими травами, и молча слушала, как ее сводный брат обрисовывает размеры постигшей ее катастрофы. Не только ее: их всех. Из дальнего конца залы доносились другие голоса: воинов, вернувшихся с охраны северной границы, и поспешно собравшихся на совет старейшин Гододдина — последним пришлось скакать всю ночь из столицы, Трепейн-Лоу.
— Это были пикты, — негромко произнес Арториус, положив широкую руку ей на плечо. — Знай я, что Лот захватит большую часть своих всадников из Трепейн-Лоу в Кэр-Удей, я, быть может, подоспел бы вовремя, чтобы изменить все… Но я узнал это только на полпути к столице. Мы остановились на одном из сторожевых постов на Стене Антония, чтобы дать передохнуть коням, а Ганхумаре — размять ноги. Нам сказали, что он проехал со всей своей кавалерией меньше суток назад, направляясь к границе. Что он намеревался вторгнуться в Фортрию, а не просто покарать налетчиков-пиктов. Лот намеревался ударить в самое сердце их войск, дабы они не могли уже нарушать наши границы с такой легкостью…
