Ему трудно было говорить. Может быть, он вспомнил, как уходила от него когда-то та, другая девочка, которую он вырастил?.. А может быть, он узнал что-то в Каменске? «Конечно же! — ужасаясь, поняла Настя. — Он же был в роно, и там ему все рассказали». И он, конечно же, принял сторону Евфалии Николаевны, потому что ненавидит деда Семена!
— А у вас есть доказательства? — выкрикнула Настя. — Докажите! Все говорят… а доказательств нет! У вас они есть?
Он побледнел еще сильнее, и Настя испугалась. Но он тут же взял себя в руки. А может быть, это холодное, жестокое «вы», обращенное к нему так враждебно, успокоило, охладило его.
— Какие доказательства? — спросил он тихо, глядя ей в лицо. — О каких доказательствах ты говоришь? И что я должен доказать?
Настя молчала.
— Нет, — сказал он тогда все так же тихо и очень спокойно. — Доказательств у меня нет.
— Вот видите! Ни у кого их нет… Ни у кого! А хотят, чтобы я поверила! А я не верю!
— Кто хочет, чтобы ты поверила? И чему?
На это Настя ничего не могла ему ответить. Действительно — кто? И чему?
— Я к маме поеду, — повторила она еще раз, не глядя ему в глаза. — Я к маме хочу.
— Поезжай… Только помни, Настя! Там ли, в Дубовском ли, все равно — то прошлое, от которого ты хочешь убежать, потянется и за тобой.
— Какое прошлое?
Она испугалась, что сейчас он скажет ей все-таки самое страшное, самое последнее. Вдруг он просто пожалел ее и потому не сказал. А вот теперь не пожалеет, потому что она так враждебно обратилась к нему на «вы»…
Но он, помедлив немного, все-таки пожалел ее, наверно. Он всего лишь — по-прежнему очень спокойно — сказал:
— То прошлое. Без света.
Ночью Фале приснился театр. Наверно, потому, что вечером у них долго сидел сосед Васильев, дедушка Валентина, и все очень долго и грустно вспоминали Валентина и говорили о том, что Валентин с матерью и маленькой сестренкой должен был бы уже давно приехать, да вот так почему-то и не приехал до сих пор. И это не к добру, и это плохо. И всем было тревожно за Валентина, и все по-хорошему вспоминали его и говорили о том, какой он хороший и добрый.
— И такой воспитанный, — говорила Фалина мать. — У нас во дворе нет ни одного такого мальчика. Да на всей улице такого нет! Так и вспоминаю его — всегда такой воспитанный, такой вежливый.
А в Фалиной жизни с Валентином было накрепко связано самое светлое и праздничное — театр.
Валентин появлялся у них в доме каждое лето. Вместе с матерью и отцом он приезжал к деду из далекого городка на юго-западе, и каждый выходной день они ходили в оперный театр на дневные спектакли, приглашая с собой и Фалю.
