Сапоги, которые она вчера вытащила из кучи мусора на задах (ее обувку спрятали под замок), еще не просохли, но это Настю не беспокоило нисколько. Теперь не обязательно спешить в Миловановку, теперь сначала надо увидеться с Евфалией Николаевной. Может быть, даже и не надо будет ничего говорить Евфалии Николаевне. Может быть, надо будет всего лишь посмотреть на нее. Она и без слов поймет, что хотела сказать ей Настя.
И теперь уже почти без прежней тоски вспомнила она, как бежала за Евфалией Николаевной тем зимним холодным вечером, увязая в снегу, по темной улице Дубовского и плакала, пытаясь удержать, остановить ее, и мороз до боли сковывал ресницы, и это было похоже на сегодняшний ее путь через ночной овраг по самой черной последней глубине. Она бежала тогда, увязая в сугробах, обливаясь слезами, и дед догнал ее и схватил за руку так крепко, что у нее потом всю ночь болело плечо. Она не спала потом до самого утра, но не из-за этой боли.
Кто бы мог думать, что случится такое!
Евфалия Николаевна приехала в Дубовское в зимние каникулы, чтобы навестить своих учеников, разъехавшихся на каникулы по домам, и вот вместо обыкновенного, может быть, даже приятного разговора (ведь Евфалия Николаевна так любила Настю) в Настином доме произошла грозная стычка, откинувшая Настю в далекое прошлое, в бесконечно далекое прошлое — когда и Насти-то еще на свете не было. В прошлое, которое так неожиданно воскресло у них в доме и к которому, как раньше казалось Насте, она не имела никакого отношения. Нет, она имела к этому прошлому прямое отношение, как и все люди, как и все, кто жил рядом и не рядом с ней, объединенные одним общим, великим. Но она никак не могла предположить, что прошлое, воскресшее в их доме в тот зимний вечер, повернется к ней своей страшной, чужой стороной, откинет Настю в ту черную последнюю глубину, отрежет ее от других людей, знакомых и незнакомых, причастных к тому прошлому совсем по-другому. Не так, как Настя. Оказывается, не так, как Настя…
Сквозь темную дымку длинных ресниц Настя видела, когда поднимала глаза вверх, как по небу суматошно бежали редкие белые облака, не знавшие, видимо, куда ж им деваться, куда спрятаться на таком ослепительном голубом небе под ослепительным солнцем, которое стояло уже довольно высоко. Даже, пожалуй, слишком высоко над лесом. Девочке с поющим именем давно пора было бы возвратиться. Не заблудилась ли, возвращаясь обратно? В Каменске, конечно, заблудиться невозможно — там любой прохожий выведет к лесопарку. А вот в лесопарке, смыкающемся с лесом, с оврагами, заблудиться было очень легко. Сама Настя, хорошо зная эти места с восьми лет, не один раз плутала здесь даже в зимнем лесу, когда протоптанных дорожек в нем бывает раз в двадцать меньше, чем летом.
