– Местные привыкли, – Отто рылся в своей сумке. – Я подозреваю, что совместное поселение было сделано специально, нас так легче контролировать. Мне кажется, что приобретенный тут насморк просто не лечится. У тебя есть носовой платок?
– У меня его никогда не было, – сказала я. – Теперь жалею.
– Ты меня простишь? – вдруг спросил Отто.
Я вздохнула.
– Ты же хотел, как лучше, партнер.
Полугном просиял.
– Но в наказание, – продолжила я, – будешь гладить мою парадную мантию.
Лицо Отто скривилось.
– Давай лучше ты со мной разговаривать не будешь, – предложил он. – Будешь дуться, обижаться и отворачиваться, а? Ругаться?
– Не дождешься, – сказала я, выуживая несчастную тряпку из баула. – Держи!
В дверь постучали.
– Я отдам гладить мантию горничной! – воодушевился Отто. – Войдите!
Прежде чем я успела хоть что то подумать, оказалось, что я вишу на шее у самого дорогого, близкого, нежного… мерзкого, вредного, противного обманщика. Ирга крепко прижимал меня к себе и что то шептал в перерывах между поцелуями. Я резко оттолкнула увлекшегося некроманта.
– У тебя есть две секунды, чтобы придумать достойное оправдание тому, что ты мне не писал! – заявила я, отходя от греха подальше.
– Романтический момент потерян, – пробурчал Отто.
– Я тебе писал! – возмутился некромант. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы позволить себе такую небрежность!
– Отто!
– Ола не получила ни одного твоего письма, – сказал полугном. – Я свидетель, да и не только я. Все общежитие знает…
– Что ты меня поматросил и бросил! – горько сказала я, борясь со слезами.
Лицо Ирги выражало искреннее удивление.
– Как я мог это сделать, если я предложил тебе выйти за меня замуж? Я проявил к тебе высшую меру доверия и расположения, какую вообще может проявить мужчина к женщине!
Я скрестила руки на груди и постаралась придать лицу выражение «Все мужчины – сволочи». Ирга нахмурился.
– А может быть ты погладишь мантию своей будущей жены? – разрядил ситуацию Отто.
– Что? – удивился Ирга, рассмотрел одежду и сказал:
– Насколько я понимаю, это почетное задание получил ты, так что нечего!
– А мне казалось, – пробурчал полугном, – что это было бы самым веским доказательством любви…
– Ола, я писал тебе, – тихо сказал Ирга. – Можешь узнать на почте.
Я отвернулась.
– Для тебя это действительно так важно? – некромант подошел ко мне поближе.
Я всхлипнула.
– Я клянусь тебе памятью моей матери, – прошептал мне на ухо Ирга.
Ого, это серьезно! Насколько я помнила, некромант к своей матери относился очень любяще, правда, единственное, что я про нее знала – она погибла, когда Ирга был еще совсем маленьким.
