***
Погожее утро. Конец весны, а лето уже в разгаре. На небе ни облачка. Легкий ветерок, силы которого недостаточно даже для того, чтобы хоть слегка разогнать уже наметившуюся жару. Даже птицы поют как-то неохотно, с ленцой выводя свои трели.
Я только что после прохладного душа. Но стоило мне покинуть пределы подъезда, как мое тело тут же затребовало очередную порцию освежающей живительной влаги. А перед глазами нарисовался запотевший, увенчанный белой пенной шапкой, бокал светлого пива. Тряхнул головой, отгоняя от себя сие наваждение, и продолжил путь в сторону института. Я твердо решил больше не прогуливать. Вот-вот начнется сессия, а у меня в графе посещений одни прочерки. Профессура такого не любит. Ты можешь сидеть с отсутствующим видом, пробуя сосчитать всех без исключения ворон за окном, но быть на паре обязан. А то, как же иначе. Они же на месте.
Мой маршрут всегда один и тот же. Пять минут пешком, минуя площадь, а дальше в подземку, и еще пол часа, которых вполне достаточно, чтобы почувствовать себя в роли «детей подземелья». Все как всегда.
А вот и площадь. Я поднажал, потому что уже, как обычно, выбился из графика. По дороге нечаянно разогнал стайку голубей, и те, издавая утробное урчание, недовольно захлопали крыльями и исчезли за крышами близлежащих домов. Я поднял голову, виновато провожая их полет, и мой взгляд вдруг остановился на небольшом пустыре. Еще не понимая, что же все-таки привлекло мое внимание, я остолбенело, позабыв об опоздании, наблюдал, как несколько ребятишек играются в грубо сколоченной песочнице. А их мамаши, сидя поодаль в тени разлогой ивы на лавочке, ведут неспешный диалог. Чуть правее, облюбовав еще одну скамейку, парочка старичков играли в шахматы. За их игрой, стоя, облокотившись на спинку и иногда подавая советы то одному то другому, наблюдал третий из их компании.
Почти что идиллическая обстановка. Но мне надо было спешить. Что я и вознамерился сделать, если б не озарение, пришедшее так же внезапно, как и предыдущее желание остановиться. До меня наконец-то дошло, что же во всем этом так настораживало.
Я вспомнил, что еще вчера вечером пустыря не было. На его место возвышалась небольшая старинная церквушка, увенчанная одной единственной башенкой. Храм был обнесен невысокой, сантиметров восемьдесят, железной оградкой, выкрашенной в светло голубой цвет. Отчасти таковыми были и стены. Потому как на них превалировала некогда белая, а теперь пожелтевшая под влиянием времени и природной среды, краска.
