По дороге я смог немного разглядеть, то, во что превратилась станция, и мое сердце наполнилось болью. И дело было не столько в обстановке, хотя по ней, будто смерч пронесся, а в самих жителях. На лицах всех, кто встречался мне по дороге, явно проступала такая обреченность, что ставало понятно – все мысленно уже готовятся к худшему.
В палатке я сразу же плюхнулся на табурет и попытался расслабиться. А начальник без лишних слов, вкратце описал сложившуюся ситуацию. – И вот эти гады, – он имел в виду Ганзу, – вычислили твой проход и взорвали его. Представляешь, аккурат за неделю до нападения – рука его устало провела по непослушным волосам. – А потом они и с тоннелями поступили точно также. – Когда? – вырвалось у меня. – Два дня тому назад, когда весть о крысах до них дошла – сообщил начальник. – Но здесь же люди – я был в шоке от такой жестокости. – Что им люди – он тоже присел, разместившись на краю стола. – Им нажива одна в голове, а ты говоришь люди. Они же только и ждали удобного случая, чтобы с нами покончить. – Так получается, что вам и податься то некуда – до меня доходило, как до жирафа. Видать сказывалось пережитое недавно. – Так и я о чем – начальник попытался улыбнуться, но лишь вяло хмыкнул. – Тебя нам само провидение послало – суетливо вскочил, и мне на миг показалось, что он снова захочет меня заключить в свои объятья. Я даже слегка отодвинулся и напряженно замер.
Пронесло, потому что Савелий Порфирьевич, так звали сего господина, подошел к шкафчику позади меня. Скрипнула дверка, и что-то тихо звякнуло. Потом на уровне моих глаз возникла его рука с зажатым в ней мешочком. – Мои сталкеры тут один аптечный склад раскурочили – начал он. – Морфий, всамделишный, а не какой-то там грибной экстракт – он бережно уложил мешочек мне в руки. Я надеюсь, этого хватит? – обошел стол и замер. А я, все еще не понимая к чему он клонит, тоже вопросительно уставился на него.
Пауза затягивалась. – Не, ежели этого мало, так ты скажи – не выдержал, засуетился начальник. И тут, наконец-то, до меня дошло. Видать, отдышавшись, я все же начал лучше соображать. – Вы что же меня совсем уже гнидой разпоследней считаете?!! – я вскочил на ноги, едва не выронив ценный груз. Кстати, по существующим в метро расценкам, имея такой вот мешочек можно было, без излишней скромности, считать себя Рокфеллером. – Да я, да мне… – у меня даже словарный запас кончился от переизбытка негодования и я лишь демонстративно водрузил мешок на стол.
