Что сбило нас с верного пути, выбранного после апреля 1985 года?
Этот вопрос — из серии тех же коренных вопросов перестройки, которые я уже задавал и на которые стараюсь дать ответ в этой книге.
* * *
Отмена Пленума ЦК по вопросам научно-технического прогресса стала вехой, после которой все отчетливее начала ощущаться некая прохлада в отношениях между Генеральным секретарем и Горбачевым. Мы замечали это по многим приметам: Черненко начал давать различные поручения через голову Михаила Сергеевича, чаще выходил непосредственно на секретарей ЦК по тем вопросам, какие обычно входят в компетенцию «второго».
Это, конечно, тревожило. Вдобавок, начала проявляться и своего рода ревность, желание поставить нас в трудное положение. По состоянию здоровья Генсек все реже и реже председательствовал на заседаниях Политбюро, а если приезжал на них, то говорил только по писаному тексту, недолго. Было видно, что ему очень тяжело, что каждое заседание превращается для него буквально в физическую пытку. Но заранее никогда не было известно, приедет ли на очередное заседание ПБ Черненко, или же проводить заседание будет второй секретарь Горбачев. И на деле происходило следующее: вдруг, неожиданно, буквально за полчаса до начала Михаилу Сергеевичу сообщали, что Генсек не приедет, и что председательствовать на ПБ придется ему, Горбачеву.
Это были сложные моменты. По собственному опыту знаю, как трудно проводить заседания Политбюро, Секретариата, как основательно надо к ним готовиться. Даже по одному, как говорится, «твоему» вопросу, включенному в повестку дня, нередко приходилось собирать рабочие совещания, консультироваться со специалистами, запасаться множеством статистических данных. А тут речь шла о компетентности сразу по всем вопросам повестки дня — вопросам весьма разным, но обязательно масштабным, ибо мелкие проблемы на заседания ПБ не выносили. Но на подготовку к проведению очередного ПБ Черненко отводил Горбачеву всего лишь 30 минут.
В общем, мы отчетливо ощущали охлаждение со стороны Черненко. Становилось ясно: кто-то крупно нашептывает ему против Горбачева.
Обдумав все основательно, я однажды сказал Горбачеву:
— Михаил Сергеевич, давайте я позвоню Константину Устиновичу и объяснюсь с ним напрямую, расскажу, как вы работаете, скажу, чтобы не доверял шептунам.
Горбачев не возражал, и я начал готовиться к разговору, который представлялся делом далеко не простым даже с формальной точки зрения: я ведь в то время был только секретарем ЦК, а беседовать на весьма острую тему намеревался с Генеральным секретарем. Нельзя было исключить и крайнюю ситуацию: вдруг Черненко не воспримет разговор вообще, даст понять, что это не моего, мол, ума дело.
